ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕВСТВЕННИЦА
Шрифт:
– Да, я не могу спать при свете…
– Спасибо. Розамунда, я тебя внимательно слушаю.
– Объект наблюдения погрузился в сон в ноль часов десять минут.
– Ты засекала, сколько времени продолжалась медленная стадия сна?
– Да. Десять минут. Стандартное время.
– Угу. Поведение объекта в этот период?…
– В норме. Дыхание ровное, поза вялая, мышцы расслаблены.
– Розамунда, вы что, ко мне прикасались?!
– возмутилась Нина Валентиновна.
– Без обид, я же доктор!
– отмахнулась лапкой Розамунда.- Я продолжаю. Через сорок пять минут объект
– Почему вы употребляете мужской род, когда говорите обо мне, Розамунда?
– обиделась Нина Валентиновна.
– Потому, что говорю о вас как об объекте.- Розамунда сморщила прелестный носик - ей явно недоставало уважения к тупой и недогадливой представительнице человеческой расы.- Так вот. С нижней полки шифоньера объект достал чемодан и принялся быстро, но аккуратно складывать в него вещи, в основном белье… Кстати, Нина Валентиновна, «Комацу» - неплохая фирма?
Бедная сомнамбуличка от стыда покрылась алыми пятнами.
– Можно хотя бы это не обсуждать?!
– простонала она.
– Розамунда, я полагаю, вопрос белья для тебя не актуален,- решил немного поддержать Нину Валентиновну Викентий.- Не отвлекайся.
– Хорошо. Собрав чемодан, объект сел за журнальный столик, взял лист бумаги (который я заблаговременно положила), авторучку и стал быстро писать.
– Тоже не открывая глаз?
– Совершенно верно, коллега. Ваша проницательность не имеет границ.
Викентий поизучал экспериментальный листок.
– В темноте, с закрытыми глазами - и так написано! Не образец каллиграфии, конечно, но… Я рецепты и то хуже пишу, не говоря уж о том, как старшая медсестра в нашей клинике заполняет амбулаторные карты… Розамунда, она точно не подсматривала?
– Вы мне не верите?
– вспыхнула Нина Валентиновна.
– Я должен учитывать и вероятность обмана,- признался Викентий.- Возможно, вы действительно больны. А возможно - просто хорошая актриса.
– Нет, коллега, Нина Валентиновна не актриса. Я следила. Все было абсолютно достоверно.
– Хорошо. Что было дальше?
– А дальше Нина Валентиновна отправилась в комнату своего мужа… Викентий, это тебе действительно нужно знать?
– Нет,- поморщился тот.- Избавьте меня от постельных сцен. Меня интересует только одно: каким образом Нина Валентиновна пришла в себя?
– Нашатырный спирт,- пояснила Розамунда.- Муж припас для любимой супруги чудесное средство от лунатизма.
– Да, я проснулась оттого, что задыхаюсь и кругом эта аммиачная вонь!… Муж сказал, что я опять гуляла во сне, и заставил меня самолично разобрать чемодан.
– Вы выполнили его требования?
– Конечно.
– А потом?
– Отправилась досыпать.
– Логично. Розамунда, дальше она спала без похождений?
– Да. Обычный сон обычного человека. Я посидела
Викентий снова перечитал листок:
«Степан в беде Честь Помощь Кешаня друг загибаюсь приезжай приезжай приезжай Африка вибути девочка Степан Кешаня друг помоги не оставь Степан Кешаня Африка вибути любым способом помоги обвинение осквернение девочка помоги Степан».
– Скажите, Нина,- заговорил Викентий.- А вы сами читали это? До настоящего момента?
– Нет,- покачала головой та.- Ведь Розамунда сразу его забрала. Я читала прежние листки, которые написала до этого. Правда, вы знаете, так глупо получилось…
– Что?
– Я спросила мужа, куда он их дел, оказалось - выбросил. Почему вы так на меня смотрите? Опять не верите, да?
– У меня пока нет оснований вам не верить. И не надо считать меня следователем по особо опасным делам. Лучше прочтите свою запись, Нина. Снова: Нина Валентиновна взяла листок. Пробежала глазами.
– Я ничего не понимаю,- беспомощно сказала она.- Я не знаю никакого Степана! Я никогда не была в Африке! И даже не интересовалась ею! Мне всегда нравились страны Бенилюкса… И вибути… Что такое вибути?
– В нашу первую встречу вы, Нина, спросили меня, действительно ли существует в Африке племя вибути.
– Да?
– поразилась Нина.- А я не помню…
– Так. У вас еще, оказывается, и провалы в памяти имеют место. Что ж, Нина, мне, похоже, действительно придется взяться за ваше лечение…
– Когда?
– испугалась та.
– Не волнуйтесь, не прямо сейчас. На сегодня у меня очень плотное расписание. Кроме того, Розамунда должна еще раз убедиться в вашем сомнамбулизме. Хотя бы дважды. Так что ваше лечение мы начнем через двое суток. Да, и вот еще что…
– Да?
– Нина Валентиновна смотрела на Вересаева с благоговейным страхом.
– Я не хотел бы начинать курс вашего лечения, не поставив в. известность…
– Моего мужа? Конечно, иначе он может подумать что-нибудь… неприличное.
– Меня волнует не то, что подумает ваш муж,- резковато отрезал Викентий.- А то, что у всякого лечения имеются побочные эффекты. И ваш муж должен будет тактично и терпеливо пережить это. Помочь вам справиться с болезнью. И ни в коем случае не считать свою жену… неполноценной.
– Спасибо,- прошептала Нина Валентиновна, опуская глаза. Викентий, кстати, так и не удосужился выяснить, какого они у нее цвета.
…Два следующих дня прошли без особых событий. Выпал снег, Розамунда продолжала наблюдать за Ниной Валентиновной и принесла еще две записки, текст которых совершенно не отличался от предыдущего. Однако потом случилось не самое приятное событие. А именно: Викентий в клинике имел долгую и несколько оригинальную беседу с Антоном Медлиным - внезапно отказавшись от идеи суицида, тот теперь решил бросить все мирское и стать монахом. Причем обязательно буддийским - чтоб голову обрить наголо и облачиться в желтые простынки. Он вдохновенно расписал Викентию, как однажды его саратовская возлюбленная явится к нему в гости, испытает моральное потрясение и немедленно раскается, что игнорировала его, а тогда…