Государственный обвинитель
Шрифт:
— Если бы да кабы да во рту росли грибы. — резко выдохнула Наташа, но Дробышев взмахом руки прервал ее:
— Людей нет… — Дмитрии Семенович опустил глаза: — И взять их неоткуда…
— Обо мне можете не беспокоиться, — подал робкий голос Виктор. — Я лучше из дома не буду выходить, раз такое дело. Зачем на меня охранников тратить? — И он опять сжался весь под тяжелым взглядом Дмитрия Семеновича.
— Что-нибудь придумаем. — Дробышев нажал кнопку селектора. — Корягин? Срочно зайдите ко мне.
— А может, мы поселимся тут? — на полном серьезе предложила
— Абсурд, Клюева, — замотал головой Дробышев.
— Да, абсурд, — согласилась с ним Наташа.
Но другого выхода я не вижу. Если Юм все-таки решится идти до конца…
— Вряд ли. Дорога в Москву ему закрыта.
— Это с точки зрения нормального человека со здоровой психикой. Но поступки Юма уже непредсказуемы, не поддаются никакой логике.
— Думаете? — Дробышев задумчиво покусывал кончик карандаша.
— Я чувствую. Я уверена. Он скоро вернется. У нас теперь какая-то связь…
— Жить в прокуратуре? Ни поесть нормально, ни, пардон, помыться… Вы хоть сознаете, на что себя обрекаете?
У Наташи уже не было сил спорить с Дробышевым, что-то ему объяснять, доказывать. Невероятная усталость вдруг придавила ее многотонной тяжестью, придавила до хруста в суставах. Она закрыла глаза и в следующее мгновение услыхала мягкий шелест морского прибоя.
Явился Корягин и, выслушав не очень настойчивый приказ начальника насчет охраны семьи Натальи Михайловны Клюевой, сразу перешел в контратаку:
— О чем вы говорите, Дмитрий Семенович? У меня ж недокомплект сорок процентов! Нет людей, вы понимаете? Нету! Рожу я их вам, что ли?
Дробышев прикрикнул на него, угрожающе зашевелил бровями и напоследок стукнул кулаком по столу. Подействовало.
— Постараюсь что-нибудь придумать, — обиженно набычился Корягин. — Но не обещаю.
— А где здесь можно пообедать? — спросил голодный Виктор.
— Сидите здесь. — Дробышев подошел к вешалке и выудил из кармана пиджака пухлое портмоне. — Я пока схожу в столовку, принесу что-нибудь пожевать. Наталья Михайловна, ложитесь на диванчик, не стесняйтесь. С дороги-то… Кстати, Склифосовского взяли.
— Когда? Где?
— Верней, сам пришел, вроде как с повинной. Не вынесла душа поэта.
Так, теперь на свободе оставались лишь двое — Юм и Евгения. Разумеется, в том случае, если кореец не отправил учительницу музыки в мир иной, а с него станется.
К вечеру вопрос об охране все еще оставался открытым. И тогда Дмитрий Семенович пошел на такой шаг, на который при любых других обстоятельствах никогда бы не решился.
— Расул Ниязович, здравствуй. Дробышев беспокоит, помнишь такого? Ну да, ну да… По делу, конечно же… К тебе по личному вопросу и не сунешься… Тут такая ситуация вырисовывается… Выручай, Расул Ниязович, при случае сочтемся, я в долгу не останусь…
На другом конце провода был полковник Вагинян, занимавший высокий пост в службе внешней контрразведки. Их знакомство можно было назвать шапочным — давным-давно проводили совместную операцию. И все
К концу разговора по лбу Дробышева скатилась тоненькая струйка пота.
— Что не сделаешь для вас, Клюева, облегченно выдохнув, Дмитрий Семенович осторожно опустил трубку на рычаг. — Ребята подъедут к девяти.
Без одной минуты девять в кабинет вошли двое в штатском.
— Майор Дуюн.
— Капитан Липко.
Они крепко пожали руки Дробышеву, Виктору и Наташе (она чуть не вскрикнула от боли) и потребовали, чтобы их быстро ввели в курс дела.
Затем, получив исчерпывающую информацию по всем интересующим их вопросам, мужчины о чем-то тихонечко посовещались, и майор Дуюн объявил:
— Работаем параллельно. Моя команда будет присматривать за вами, Наталья Михайловна, за вашим мужем и дочерью. Капитан Липко переключается на Антонину Федоровну и Леонида. Встали, поехали.
Неизвестно откуда взявшиеся пареньки в замызганных рабочих комбинезонах за каких-то полчаса заменили деревянную входную дверь на бронированную, буквально замуровав ее опорную часть специальным бетонным раствором.
— Шторы у вас плохие, просвечивают. — В это время майор Дуюн осуществлял тщательный осмотр квартиры. — Впрочем, это пустяки — заменим. Так, две комнаты… Окна кухни выходят во двор, ага… Значит, так, слушайте меня внимательно… Мое дело — предотвратить покушение как таковое, я не собираюсь прикрывать вас своим телом. Ничто не будет угрожать вашей жизни при одном условии — если вы будете выполнять все мои инструкции.
— Будем, — заверила его Наташа.
Она только что уложила Инночку спать и теперь приготовилась к долгому обстоятельному разговору. Но Дуюн был краток.
— Во-первых, закурив, он начал медленно вышагивать по комнате. — Ни в коем случае не открывать шторы ни днем, ни ночью. Лучше вообще к окнам не приближаться. Во-вторых, о всех своих планах на день сообщать заблаговременно. В-третьих, никакой самодеятельности вроде «вынести мусорное ведро». Из квартиры не выходить ни на секунду, входную дверь не открывать ни под каким предлогом. В-четвертых, вы будете общаться только со мной. Лично. Если некто позвонит вам и скажет, что он выполняет поручение майора Дуюна, — не кладите трубку и мгновенно свяжитесь со мной по этой рации. — Он положил на стол продолговатый аппарат с длинной антенной. — Если вы хотите срочно передать мне какую-либо информацию — связь также производится по рации. Пароль — «Белочка».
— «Белочка», — повторила Наташа. — Витя, запоминаешь?
— Угу… — кивнул благоверный. Непривычная обстановка, в которой он оказался так неожиданно и которая так напоминала фильмы про шпионов, не то что пугала его, но заставляла кончиками волос ков ощущать всю важность и неповторимость происходящего.
— Белочка — это я, — пояснил Дуюн, а Информация поступит ко мне через секунду, где бы я ни находился. Что еще? Ах да… В том случае, если хотя бы одна инструкция будет нарушена, я снимаю с себя всяческую ответственность.