Государственный переворот. Стратегия и технология

Глазунов Олег Николаевич

Элита и ее роль в революционных событиях

Как мы выяснили ранее, движущей силой как культурной революции, так и революции «сверху» является союз таких социально — культурных групп: части государственной политической элиты и части интеллигенции, проникнутых революционными идеями. Рассмотрим роль каждого компонента в ходе проведения культурной революции.

Элита, не важно — культурная или политическая, составляет культурное ядро общества. Без настоящей правящей элиты управление страной невозможно. Лишенное настоящей элиты общество, государство или политическое движение обречены на провал. Без элиты, без «ядра» — невозможна реализация любого дела, любого замысла. Политическая элита выбирает президентов и монархов, она же их и убирает, без

нее не обходится принятие ни одного важного государственного решения. В этом смысле элитарные группы существовали всегда. Элита не только формирует, но и выражает интересы и вкусы масс. Историк А. Тойнби на огромном материале показал, что глубокие преобразования начинаются благодаря усилиям небольшой части общества, которую он назвал «творческим меньшинством». Основная задача первого этапа революции — определить, кто является элитой в том или ином обществе, кто составляет ее культурное ядро.

Если в варварские времена главными действующими лицами истории были вождь и жрец, воин и атлет, то в современных условиях о себе как о творцах истории и культуры заявляют политики, философы, ученые, представители искусств.

Кроме того, большое значение имеет тот фат, что в XX веке на авансцену европейской культуры выдвигается научно — техническая интеллигенция. Параллельно происходит ее сращивание с бюрократической верхушкой общества. А потому в XX веке понятие «элита» значительно расширилось. Теперь в элиту входят ведущие политики и военные, ученые и деятели искусства.

Бытующее в массовом сознании представление о том, что в демократических условиях широкие слои населения могут осуществлять властные функции, в полной мере участвовать в политическом процессе — глубоко ошибочно. На практике их участие ограничивается выборами, реальную же власть осуществляют политические элиты. Элиты во многих отношениях определяют лицо любого общества, поскольку именно они формируют цели и перспективы его развития. Но самая главная и важная функция элит — определять культуру и идеологию общества. Делают они это путем принятия стратегически важных решений — с использованием ресурсов государственной власти для их реализации.

В нормально функционирующем государстве должны существовать по крайней мере четыре вида элит:

культурная элита страны — ученые, творческая интеллигенция, философы, религиозные деятели, культурологи. Они определяют мировоззренческую основу государства и на основе ее — стратегическую перспективу развития;

финансово — промышленная элита — крупные предприниматели и финансисты. Они обеспечивают конкретные развивающие стратегии деньгами и техническими возможностями;

элита менеджеров — специалисты управления и бюрократии — разворачивают эти стратегии в текущей реальности;

и, наконец, политическая элита — собственно политики как исполнительной, так и законодательной власти — ответственна за выбор одной стратегии из всех имеющихся и за конкретные этапы ее воплощения.

Организующим началом общества является политическая элита. Политическая элита — вот тот мозг, который управляет всем государственным организмом. Именно она опирается на стратегические идеи, которые воспроизводит интеллектуальная элита, организует их первичный отбор, отделяя реальные построения от нереальных, привлекает средства и технологии, детализирующие избранную схему развития, а затем — через элиту менеджеров — осуществляет ее продвижение. Еще важнее тот факт, что элита правящего класса является одновременно творцом официальной идеологии государства.

Огромное значение для культурной революции имеют культурные элиты. Причем они имеют большое значение на «сломе» культурных эпох, при смене культурно — исторических обществ. Они своеобразно выражают кризисные состояния культуры, неустойчивый баланс между «старым» и «новым». Культурные элиты в области культуры выступают как зачинатели всего нового, прогрессивного. Как люди, опережающие свое время. Как творцы, не понятые своими современниками (таковы, к примеру, в своем большинстве романтики и модернисты — символисты, культурные деятели авангарда и проф. революционеры, осуществлявшие социокультурную революцию). Писарев и Плеханов трактовали культурную элиту — как демонстративную форму неприятия социально — политической

действительности, как выражение скрытого, пассивного протеста против нее.

Маркс и Энгельс, Ленин и Троцкий, Бухарин — все они были интеллектуалами и представляли широкий круг революционно настроенной интеллигенции.

Элиты политические и культурные, тем не менее, не совпадают между собой и лишь иногда вступают во временные альянсы, которые оказываются крайне неустойчивыми и хрупкими. Это обусловлено искусственностью исходного единства, построенного не на позитивной, а на негативной программе. Как только основная задача, объединившая различные силы — а именно свержение старого строя — оказывается достигнутой, база для объединения исчезает.

История дает нам интересный пример, как при помощи культурной и политической элиты разрушить государство и сменить власть. Великая французская революция — это, прежде всего, революция интеллектуалов. По словам Кара — Мурзы, «эта революция была грандиозный проект, который вызревал в течение полувека и сам вытекал из философского и культурного течения, которое было названо Просвещение».

Как же вызревал этот проект и в чем он выразился? Группа прогрессивных французских философов, естествоиспытателей, писателей и публицистов (Вольтер, Руссо, И. Гольбах, Ш. Монтескье, Ж. Бюффон и др.), объединившись вокруг издававшейся Д. Дидро, Ж Л, Д'Аламбером «Энциклопедии или толкового словаря наук, искусств и ремесел» (всего 35 томов), вкупе с нарождавшимся классом буржуазии, в течение длительного времени целенаправленно и систематически убеждали французское общество в том, что существующая власть нелегитимна и должна быть изменена. Среди «энциклопедистов» были люди различных политических и философских убеждений. Но всех их объединяло отрицательное отношение к существующей власти, к правящей элите, ненависть к католической церкви. Каждый научный вопрос излагался ими так, чтобы доказать негодность старого порядка. Идеи энциклопедистов имели первостепенное значение в идеологической подготовке французской буржуазной революции.

Исследователь французской революции Э. Берк писал: «Вместе с денежным капиталом вырос новый класс людей, с кем этот капитал очень скоро сформировал тесный союз — я имею в виду политических писателей. Немалый вклад внесли сюда академики Франции, а затем и энциклопедисты, принадлежащие к обществу этих джентльменов.

Писательские интриги несколько лет назад создали что — то наподобие регулярного плана разрушения христианской религии. Они обуреваемы духом прозелитизма, а значит, и чувством легкого успеха и манией преследования. Что не удавалось достигнуть на пути к их великой цели с помощью прямого или немедленного закона, могло быть достигнуто обходным путем — благодаря общественному мнению. Чтобы управлять общественным мнением, необходимо сделать первый шаг — оказать давление на тех, кто руководит. Они задумали методично и настойчиво добиваться этого всеми средствами литературной славы. Многие из них действительно стояли высоко на ступеньках литературы и науки. Мир воздал им должное: учитывая большие таланты, простил эгоистичность и злость их тщеславия… Эти отцы атеизма обладали своим собственным фанатизмом, они научились бороться с монахами их же методами. Для восполнения недостатков аргументации в ход пошли интриги. К этой системе литературной монополии присоединилась беспрестанная индустрия очернительств и дискредитации любыми способами всех тех, кто не вошел в их фракцию…

Писатели, особенно когда они действуют организованно и в одном направлении, оказывают на общественное мнение огромное влияние, поэтому лояльность этих писателей плюс денежный капитал были немаловажным фактом в устранении народной зависти по отношению к тем, кто оказался приобщенным к благосостоянию. Эти писатели претендовали на огромный энтузиазм беднейших слоев населения, в то время как в своих сатирах они с ненавистью представляли чрезвычайно преувеличенные ошибки суда, аристократии и священнослужителей. Они стали демагогами, связующим звеном союза отвратительного благополучия с беспокойной и доведенной до отчаяния бедностью».