Государство
Шрифт:
4
Сегодня Алексея не было. Конечно, люди пропадали и раньше, так же неожиданно, но он, поскольку знал их поверхностно, внимания на это не обращал. В эти моменты шеф хмурился, изображал обиду и сообщал, что сотрудник уволился.
Звучало это нелепо и смешно. Потому, что никто никогда не спрашивал – куда? Отсюда обычно уходили только на пенсию или в могилу. В эти моменты Павел обычно думал, что для него смена работы обязательно связана с переездом в другой город, город – миллионник и улыбался.
Другого
В общем, пропал Леха. Пропал из виду. Потом из памяти. Место рядом продолжало пустовать. Павел хотел, чтобы так оставалось как можно дольше. Он не хотел проходить еще раз стадию знакомства и обмен общей информацией.
Бессмысленный, но крайне живучий треп, который всегда теплится в любом коллективе. О зарплате, которую вроде обещали поднять. Часто об этом говорило несколько человек, но никто ни разу не смог назвать первоисточник этой новости.
Слухи курсировали, затихали и так до очередного всплеска. До тех пор пока кто-то не услышал, как всегда краем уха что-то новое. И так до бесконечности. Одно и то же в словах, в действиях, в окружении.
Размышления прервал шеф, который обыденно напомнил о поручении сгонять в ремонтное депо и поставить состав на профремонт. Затем получить резервный состав и поработать пару недель на нем, до окончания ремонта. Сделать это предстояло в следующую смену. Тут он по-настоящему обрадовался.
Межссменный перерыв пришелся на Старый новый год, и такой график позволял полноценно его отметить. Без обильных застолий, и тем более без песен. Наступление праздника ни к чему не обязывало. Не надо было тратить время на магазины, выбирать и гадать понравится или нет подарок и вообще ломать голову над тем, что подарить. В семье это было просто не принято и воспринималось нормально. Обычный день. Только праздник.
Приплюснутая, чуть более метра кабина старого электропоезда. Не развернешься. Края окон от времени закопчены, а может просто стекло со временем стало менее прозрачно. Серость во всем. На поцарапанной приборной панели, на лоснящихся от прикосновений десятков машинистов рукоятке рычагов.
Как и любая другая специальность, профессия машиниста метро оказалась не такой загадочной и романтичной, как рисовало воображение на курсах. Метро оказалось скучным, однообразным и похожим на конвейер.
Павел погнал поезд к ремонтникам. Ехать надо было без остановок. Поэтому вдвойне осторожнее. На каждой станции доносилось объявление, – Поезд проследует без остановки! – Подстраховывают, – думал Павел.
С того момента, когда он увидел старый, даже старинный паровоз он точно убедил себя, что это был не сон да и как, когда он ежедневно проезжал те самые ворота. Порой он не успевал разглядеть щель между
Но едва заметные, вдавленные в основание путепровода рельсы, пересекавшие его путь, тонкой полоской блестели в темноте и он уже опытный машинист – мог определить, что движение по ним происходит.
Может быть не такое интенсивное, как по рельсам метро, но эти рельсы точно не были забыты и кто-то по ним курсировал.
– Значит не сон, – делал выводы Павел.
Все это время герметичность тоннеля не нарушалась. Он не видел больше странных поездов, распахнутых ворот. О своей находке он, как человек практичный решил умолчать, и каждый раз следуя мимо, подумывал о том, чтобы разгадать тайну.
– Хотя какая это может быть тайна? – подумал он и в специфическом запахе метро, в запахе железа, резины и промасленных шпал он вычленил, остро почувствовал знакомый запах древесной гари.
Паровоз проехал только что, и стены тоннеля по обеим сторонам медленно и плавно сдвигались. Потом он несколько раз возвращался к тому, чтобы осознать, зачем он это сделал. Но в тот момент рука самопроизвольно повернула рычаг и его восемь синих вагонов прошмыгнули направо в сужавшуюся щель.
– Три – пять – десять секунд, – считает Павел. Затем услышал скрежет разодранного металла. Последнему вагону видимо хорошо досталось. Возможно, створки ворот содрали только зеркала, но скорее всего повреждения более существенны. Значит, бригада ремонта точно не отделается формальным осмотром состава.
– Обшивка вагона, покраска, новые стекла, и возможно двери, – Павел в уме перечислял, возможно, нанесенный ущерб. Неизвестно, что там еще с кабиной машиниста.
– Так профилактический ремонт плавно перетек в ремонт капитальный. Юмор – полезная штука, – безрадостно подумал Павел.
Проскочил преграду на приличной скорости, и оказался на незнакомой территории. Здесь он, как незваный гость в чужом доме снизил скорость до минимума. Тоннелей Павел видел много и все они мало чем отличались друг от друга. По едва заметным вещам, вроде нескольких слоев краски или обилия ржавчины можно было определить, что один постарше другого лет на тридцать и не более.
Типовые традиции метростроения, заложенные в начале пятидесятых годов, господствовали под землей до сих пор. – Но не здесь! – отметил он.
Поезд двигался по прямоугольному коридору. Вместо железных болванок, скрепленных между собой и сдерживающих давление породы, по бокам проплывали квадратные колонны, и пока было не понятно, это были полноценные столбы-опоры или они выделялись из стен. Настолько вперед выдавались их резкие углы.
Всмотревшись, он увидел, что это действительно колонны. Толстые и высокие. Не определенного цвета с белыми разводами, они вплотную стояли к стене. Он изогнул шею и посмотрел наверх за резиновый обод лобового стекла.