Готамерон. Том II. Право на сталь
Шрифт:
– Зачем ты это сделала? – шепнул он, коснувшись губами ее уха. – Зачем на него напала? Ты могла погибнуть.
– Шанти, хватит! Ты меня уже сто раз спрашивал, – отозвалась Анабель без привычной грубости. – Отомстила и все тут. За себя, и за тебя.
– За меня? Но почему? Я же для тебя просто кусок заплесневелого хлеба.
– Хватит уже о хлебе, Шанти! Ты не в себе.
Сверху донесся оглушительный грохот, за которым последовал нарастающий рокот. Шанти и Анабель оглянулись. Затаив дыхание, оба проследили, как по небу черной тенью пронеслось нечто. Казалось, это
Непонятно, от чего и как могла отколоться подобная махина. Складывалось впечатление, что с наступлением ночи камни вокруг стали гулять сами по себе, забираясь на вершины и прыгая с них забавы ради. Вода тоже вела себя странно, выбиваясь тугими струями из самых неожиданных мест, иногда прямо из-под ног. О нескончаемых порывах ветра, холодных и теплых, нечего было и говорить. Молнии, проливной дождь и даже снег на фоне этого хаоса казались самой безобидной проблемой.
– Дальше идти нельзя! – донесся из темноты голос Фергуса. – На том краю ущелья есть пещера! В пещеру! Я проверю… идите… Слышите?
Фигура стража вновь возникла на извилистой тропинке впереди. Сквозь пелену дождя было видно, как Фергус поднимает руку и указывает пальцем куда-то вперед. Рев ветра заглушил его последние слова, но Шанти и так понял, что ополченец нашел убежище.
Через четверть часа они были там. Фергус к тому времени проверил каждый закуток пещеры. С его слов, несколько внутренних гротов и спуск в обрушенный тоннель были пусты. Здесь же он нашел еще три стебля лечебной травы и несколько рудных грибов с мясистыми ножками.
Шанти почувствовал себя лучше, когда его усадили рядом с валуном и обработали рану соком целебного растения. Если так и дальше пойдет, то к утру он сможет ходить самостоятельно. Анабель была иного мнения. Отбросив копье, она уселась рядом и положила руки ему на плечи.
– Жар не спадает, – прошептала девушка, коснувшись его лба, и посмотрела на Фергуса. – Что еще мы можем сделать?
– Ничего. – Он покачнулся и едва не упал, прислонившись к стене. – Простите. Я, правда, не знаю, что еще можно сделать. Я очень устал.
Последние слова были признанием. Ополченец уже не храбрился, и говорил как есть. В грязном сюрко поверх кольчуги, насквозь промокший, он напоминал старика, и сил в эти минуты у него было примерно столько же. Глядя на каменную тропинку, очертания которой виднелись по ту сторону ущелья, он указал на нее арбалетом и произнес:
– Это плохое укрытие. Отсюда я смогу подстрелить одного или двух, но остальные доберутся до нас раньше, чем мы сумеем сбежать. Лучше здесь не засиживаться.
– Им сейчас не до нас, – ответила Анабель. – Я знаю этих ублюдков. Они свои шкуры поберегут, и будут ждать утра.
– Хорошо если так, – пробубнил Шанти, опустив подбородок на грудь. – Нам бы всем отдохнуть. Завтра опять придется идти. Идти и идти…
– Он прав, – согласился Фергус. – Я бы только хотел знать,
– Мы почти дошли, – вполоборота произнесла крестьянка. – Нужно найти высохший ручей. Дед называл его «красной тропой». По ней можно быстро перейти Ржавый гребень и вернуться в долину. Когда увидите за ущельем две башни, сами поймете, где находитесь.
– Значит, ты вела нас к серебряному руднику? Я так и знал, – вымолвил ополченец, испустив мучительный вздох. – Это же на землях Лендлорда. Оттуда до усадьбы рукой подать!
– Других проходов в долину я не знаю.
– Мы подойдем слишком близко к домену! Если Орвальд додумается выставить там дозоры…
– Иди лучше дрыхни.
Фергус не стал спорить, запихнув в рот целиком один из грибов. Вручив девушке арбалет и чехол с болтами, ополченец заковылял вглубь пещеры, туда, где был сухой песок. Там он рухнул на спину и уснул, едва успев пережевать гриб. Наблюдая за ним, Шанти подумал о доме. В этих горах громила был последней нитью, связывавшей его с Готфордом. Скорее всего, Фергус не раз патрулировал их улицу, проходя мимо уютной пекарни, в которой они с Ларсом месили тесто, чтобы испечь свежий…
– Хлеб, – вырвалось у него.
– Шанти, да сколько можно? Ты и впрямь нездоров, – прозвучал над ухом обеспокоенный голосок Анабель. – Что я могу для тебя сделать?
– Зачем ты напала на того наемника?
Она не ответила. Шанти почувствовал, что девушка заключила его в объятья. Потом положила голову ему на плечо. Он обнял ее в ответ, ощутив приятное тепло.
– Ты плачешь? – спросил он, услышав в темноте тихие всхлипы.
– Вот еще! Это дождь.
– Надеюсь, он никогда не закончится, – натянуто произнес Шанти. Ему было приятно, что Анабель сама разрушила преграду, которую выстроила со дня их знакомства. Сейчас она была ближе, чем когда либо. Ни сарказма, ни злости, ни холода. Только тепло ее тела.
– Почему ты на это надеешься? – спросила девушка.
Крестьянка подняла голову, и с удивлением посмотрела на него.
– Иначе мы все умрем. Волки найдут нас по запаху.
– Наемникам не нужны волки, чтоб выследить нас. С этой стороны гребня есть только одна тропа. Ее сложно пропустить, но ты не волнуйся. Мы выберемся.
Шанти хотел сказать, что не волнуется ни о чем, когда она рядом, но промолчал. Фергус и Анабель почему-то считали, что он бредит, вот только ему так не казалось. Он все прекрасно понимал. Иногда его сознание и впрямь улетало куда-то, чаще в пекарню, но с тех пор как они укрылись от дождя, видения ослабли.
– Мне уже лучше, – прошептал он, прижавшись щекой к ее лбу. – Скажи честно, зачем ты так хочешь уплыть с острова? Неужели это место кажется тебе таким мерзким?
– Опять вопросы?
Он уже готов был пожалеть о своих словах, но Анабель снова его удивила. Крестьянка не стала угрожать или острить. Вместо этого она уткнулась щекой ему в плечо и прошептала:
– А как ты думаешь? Не осталось ничего, Шанти. Родители исчезли. Друзья ушли навсегда. – Она помолчала и произнесла шепотом нараспев: – В старом доме у ручья в живых осталась только я.