Готика двадцать первого века

Велес Анна

– И за город куда-то, – продолжала вторая девица. – В какую-то «Мандрагору». Но я о таком клубе и не слышала. Там типа частная тусовка.

Маг отметил про себя эту деталь. Эта «Мандрагора» интересовала его все больше.

– А еще? – продолжал он.

– Да там всякие кабаки, – продолжала с легким презрением Вика. – Шмотки ей дарил, побрякушки…

– Типа цацки? – это тоже было интересно.

– Типа да, – переход взрослого дяди на жаргон сразил Вику на повал. Она уставилась на Алека.

– А что за цацки? –

продолжал он.

– Да ничего особенного, – вступила вторая девица в разговор. – Кулончик какой-то серебряный с черным агатом и колечко. Маленькое такое, тоже с камушком.

– Золотое? – зачем-то уточнил маг.

– Нет, конечно, – почему-то искренне возмутилась девица. – Серебро. Хотя это и тупо.

– Что тупо? – у Алека уже начала болеть голова от этой странной манеры общения.

– Ну… – вот и эта перешла на традиционные междометья. – Старший вампир дарит невесте серебро. Они же типа его боятся. Тупо же!

– Старший вампир, – маг услышал знакомые слова. – Носферату? Невесте? А это в каком смысле?

– В ихнем, – буркнула Вика. – Отстой. Козлу шею подставлять….

– Стоп! – очередной раз скомандовал он, чувствуя себя уже совсем плохо. – Зачем шею подставлять? Под укус?

Обе девицы кивнули с таким видом, будто он переспрашивает у них очевидные вещи.

– Час от часу не легче, – он достал сигарету. – Значит, этот Люк из Носферату и Катя была его невестой? – ему очень захотелось добавить то самое слово, что так часто стала последнее время повторять его дорогая подруга: «бред». – А она его как-то описывала? Как он выглядит?

– Высокий, в черном, волосы черные, крашеные, длинные, – испытывая явное удовольствие от эффекта, который произведут ее слова, доложила мелодичным голоском вторая готка.

– Блин, – Алек посмотрел на нее жалобным взглядом. – Такое чувство, что в этом городе я последний дурак, который еще не отрастил волосы и не выкрасил их в черный цвет. …

Центральная улица города была пешеходной и почиталась, как местный Арбат. Щербатая брусчатка, двух-трехэтажные домики сталинской постройки с обветшалыми фасадами вперемешку с новомодными монстрами из стекла и хрома. Правда, тоже не высокими. Яркие вывески дорогих магазинов с вечными распродажами. Хилые деревца, нелепо торчащие в самых странных местах. Полусломанные лавочки, где чаще сидят на спинках, ставя ноги на сиденье или то, что от него осталось.

Елена устроилась на насесте одной из таких скамеек, рядом с щуплым парнишкой лет семнадцати. Он был одет в привычно черные джинсы и такого же цвета куртку. Жидковатые, но длинные волосы, выкрашенные во все тот же черный цвет, выглядели давно не мытыми. Парень весь скорчился и сгорбился. Он курил, держа сигарету в ладони, на армейский манер.

Елена тоже прикурила, не снимая перчаток. И уставилась на парня с явным дружелюбием.

– Ну, Мертвец, расскажи мне,

каково это, быть готом?

У нее самой сочетание слов «мертвец» и «расскажи» вызывало довольно неприятные ассоциации. Но она стойко не подавала виду.

– Клево, – коротко ответил Мертвец.

Елена чуть улыбнулась, ожидая продолжения. Его не последовало.

– Так… – она начала раздражаться. – А в чем это «клево» заключается?

– Просто клево, – после некоторой паузы, уточнил гот.

– А! – она не удержалась от насмешки. – Емкое словечко. И что ты такого клеевого делаешь?

– Курю, – совершенно серьезно констатировал Мертвец и в первый раз с начала разговора посмотрел на нее.

– У тебя классное чувство юмора, – недобро сообщила ему Елена. – Я даже боюсь спрашивать, что ты делаешь, будучи готом. Ты же можешь сказать, что и куришь ты, как гот.

– Ну да, – все так же, без тени улыбки, подтвердил он.

– Это и правда клево, – согласилась она. – Ну, а чем еще занимаются готы? Когда не курят?

– Музыку слушают, – подумав, выдал парень. – Ходят…

– Ага! – саркастично перехватила она инициативу. – Еще едят и спят! Я догадалась.

И тут он впервые улыбнулся.

– Слушай, – Елена тоже улыбнулась в ответ. – Мне, правда, интересно. Расскажи, а?

– Да что рассказать? – казалось, Мертвец смутился. – Мы собираемся, разговариваем, музыку слушаем.

– А о чем говорите? – уцепилась Елена за слово.

– Да так…

Он пожал плечами.

– Ладно, – она понимала, что явно терпит поражение. – А в чем философия готов?

– Чего? – у Мертвеца это прозвучало как-то… изумленно.

– Но… – хозяйка «Бюро» растерялась. – Как-то же готы себя определяют? Ну, чем они от других отличаются. Во что-то верят…

– В смерть, – доверительно выдал парень.

Ответы у него и правда были емкими. Даже слишком.

– В смысле? – решила все же уточнить Елена. – В смерть – это как?

– Смерть – это конец пути, – фраза звучала, как хорошо заученный урок.

– Логично, – она опять не удержалась от иронии. – И очевидно.

– Нет, – возразил Мертвец и обвел улицу взглядом. – Тут беспредел. И смерть – единственный выход. Мы чтим смерть.

– Чтите? А как? – вот это уже было интересно.

– Да так… – он пожал плечами с таким видом, будто все объяснил.

– И потому ходите на кладбище, стихи там всякие грустные пишите… – Елена чувствовала себя беспомощной. Кроме стихов и кладбища ей сказать было не о чем.

– Типа того, – подтвердил Мертвец неохотно.

– Вы все такие, да? – ей было себя жалко. Характер готов ей совсем не нравился. А еще тут было прохладно и Елене захотелось пожаловаться на жизнь…

– Нет, – вдруг оживился парень. – Готы бывают разные. Есть даже классификация.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он не шутит.