Готика. Становление
Шрифт:
– Вот это да! – разинул я в изумлении рот. Ледяной голем угрожающе повернулся в мою сторону, но остановился под взглядом колдуна.
– Это свой, – произнёс маг, и големы успокоились.
– Невероятно! – продолжил я восхищаться.
– Ничего необычного. Сердца големов являются практически бесконечными источниками энергии, использующими жизненную силу доноров, то есть пойманных нами орков. Я лишь направил их на восприятие нужных стихий. Тело из плоти и крови не совершенно, а в этом обличье возможна вечная жизнь.
– Не думаю, что они ей будут наслаждаться, – скептически заметил я.
– Да, им теперь всё равно, – безучастно ответил колдун.
Эти существа внушали ужас, и я так и не решился подойти ближе, чем на два метра ни к одному
– Завтра башня будет готова. Осталось дело за малым – спланировать ещё несколько деталей в её конструкции, так, чтобы не повредить катакомбы. Големы приступят к работе утром. Ты можешь идти, мне больше не требуется помощь. В будущем, возможно, мне пригодится сборщик трав, тогда я тебя вызову. Помни, никому ни слова ни обо мне, ни о башне, ни о чём вообще из того, что ты видел. Не заставляй меня жалеть, что я тебя отпустил.
– Обещаю, – с готовностью сказал я, – да и всё равно мне никто не поверит. Ну хоть приключениями в старой башне мне можно будет похвастаться?
– Трави любые байки, о чём угодно, что не касается нашего общения. Но если кто-то меня здесь потревожит, ты будешь первым, кто за это ответит.
– Но ведь люди могут зайти сюда случайно. Я-то здесь при чем? – удивился я.
– Значит, надейся, что не зайдут. И с завтрашнего дня не крутись здесь – големы убьют любого, и тебя тоже.
– Что ж, приятно было познакомиться и поработать вместе... Жаль, что даже спасибо я не дождался. Я тут ужин кстати принёс, – обиженно сказал я.
– Уж никак бравый охотник ждет награду? – ухмыльнулся Ксардас.
– Это было бы приятным дополнением к приобретенному опыту и завершением взаимовыгодного сотрудничества, – замысловато извернулся я.
– С такими речами надо было тебе идти в дипломаты, – ухмыльнулся волшебник, – кажется, я придумал тебе еще одно применение на будущее.
– Ну вообще-то я не совсем это имел ввиду…
– Хорошо, големы не будут трогать тебя. Ты можешь передвигаться поблизости, когда захочешь, только не докучай мне. Остальных големы уничтожат. В случае нужды, ты сможешь укрыться от любого врага за их спиной – это и будет твоей наградой. Всё остальное в силе. Не забывай и уходи.
С этими словами маг отвернулся и погрузился в свои мысли. Я рассчитывал на более осязаемую награду, но и это было победой. По крайней мере, я не только был жив, но колдун даже не стал отгораживаться от меня своими истуканами. Но всё же было обидно, что я столько старался для него, а он собрался выкинуть меня, как ненужный мусор, да ещё и угрожал големами, к созданию которых я приложил так много сил.
Я остановился на ночь недалеко от форта. Рядом с магом находиться больше не стоило, но хотелось посмотреть на возведение башни. Заодно я проверил тайный подвал, где лежало четвертое сердце голема. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что оно окружено кучей камней. Валуны притягивались к нему как к магниту. Пока груда была не большой, но стало ясно, что спустя какое-то время здесь вырастет ещё один каменный монстр. Я поспешил вновь нажать потайной рычаг, чтобы тварь не дай бог не вырвалась наружу. Всем будет лучше, если голем без хозяина навсегда останется погребённым. Хотя, возможно, он бы признал Ксардаса господином, да и, наверное, маг недаром оставил здесь четвертое сердце.
На следующий день, к тому времени как я проснулся, фундамент башни уже был выложен. Големы работали слаженной командой, как единый механизм. Каменный монстр притягивал к себе валуны и переносил в нужное место. После этого пламенный обрушивал на камни поток огня, плавя их, будто руду в печи. Жар был такой, что чувствовался с расстояния в сотню метров. Дело довершал ледяной истукан, направляя и замораживая потоки раскалённой лавы. В итоге, башня получилась без швов и представляла собой сплошной монолит. Руины были сложены из породы, богатой железом, поэтому, когда лава застывала на воздухе, образовавшийся камень приобретал красновато-ржавый
Глава 16. Обыденность
После того, как я покинул Ксардаса, жизнь стала значительно спокойней. Я вернулся в лагерь и стал вживаться в его уклад. За те пару недель, что прошли с появления барьера, в колонии очень многое изменилось. После того, как Гомез заручился поддержкой магов огня, он смог позволить себе действовать смелее, и анархия закончилась. Всю власть в городе рудокопов взял в свои руки новый барон и его люди. Ни у кого не было ни сил, ни вооружения, чтобы противостоять новой гвардии. Для того, чтобы восстановить поставки из внешнего мира, каторжан вновь загнали в шахты, отчасти убеждением, отчасти силой. Мало кто хотел возвращаться в копи, но единственным способом не работать в шахте было найти себе другой источник заработка и пропитания. Я продолжил заниматься охотой, выменивая шкуры и мясо на другие необходимые вещи. У тех же, кто не умел ничего особенного, чем можно заслужить уважение и обеспечить себя, не осталось выбора. Путь в шахты был открыт каждому, а вот выйти из этого дела было гораздо сложнее.
Гомез ввёл новые правила: для каждого рудокопа была установлена норма по добыче руды, которая платилась при выходе из шахты и отдавалась на так называемые общие нужны. На самом деле она присваивалась людьми Гомеза. Скребки, как ещё пренебрежительно называли шахтёров, могли забирать себе только половину добытого сверх этой нормы, остальное также изымалось в качестве налога. Такой подход должен был стимулировать людей работать эффективнее и больше, но, учитывая, что норма была лишь малость меньше, чем до восстания, люди выбивались из сил. Бывало, что шахтер молотил киркой весь день, а в итоге получал лишь несколько маленьких самородков.
Пару слов стоит рассказать и о торговле. Первое время в колонии господствовал натуральный обмен, но это было не очень удобно, так что вскоре руда стала универсальной валютой. Спустя несколько месяцев устоялся размер куска руды для обмена. В плавильне даже сделали эталонные формы, и рудокопы после смены могли получить свою часть руды в переплавленном виде – маленькими овальными слитками. Не все это делали, руда ходила в любой форме, и количество при торговле определяли на глаз, а некоторые особо пунктуальные на вес.
В целом, даже несмотря на суровые меры, жизнь простых рудокопов стала значительно лучше. Человек мог сам определять, идти в очередную смену, или же отдохнуть, в зависимости от того, сколько у него денег, то есть руды. Некоторые особо крепкие парни могли работать за двоих и жить припеваючи. Однако по сравнению с теми, кто попал в число приспешников барона, их жизнь всё равно была тяжела. Новоиспечённым стражникам вообще не надо было махать киркой – они формально занимались охраной. Не удивительно, что вскоре выделилась целая прослойка желающих вступить в ряды стражи. Они выполняли разные поручения для тех, кто мог замолвить за них словечко или просто заплатить. Их стали называть духами или призраками, потому что они были повсюду, совали нос во все дела, а сами при этом ничего из себя не представляли. Они были как бы кандидатами в ряды стражи, но число вакантных мест было ограничено и им приходилось ждать, пока кто-то попадет в опалу или умрёт. Был как-то раз случай, когда честолюбивый призрак стал убивать стражников, ожидая, что его назначат на освободившееся место. Однако ему не везло, и несколько раз его обошли другие кандидаты. В конце концов, этого серийного убийцу поймали. Гомез лично казнил его на помосте перед замком, отрубив голову своим мечом «гневом Инноса». Это возымело эффект и больше такие случаи не повторялись.