Готикана
Шрифт:
— Одна из ключевых тем в Дракуле, — сказал Мистер Деверелл, постукивая открытым маркером по доске, — Это женская сексуальность. — его глаза на мгновение скользнули по ней, прежде чем он продолжил. — Написанное в то время это относится к обществу, где женщины были либо полностью целомудренными, обрученными или замужними, либо куртизанками и, следовательно, несущественными для общества в их глазах. В то время явная открытая сексуальность трех женщин вампиров, соблазняющих Джонатана, или Люси, обращаемую
Рия, девушка, которая всегда поднимала руку, сделала это снова.
— Быть может, аспект табу связан с корреляцией женского сексуального выражения с актом потребления крови?
Когда он обратился к ней, Корвина вспомнила яркую картину сна: Вад и его клыки, царапающие изгиб ее груди, каплю крови, которая стекала прямой линией к ее соску, и то, как он выпил ее.
Содрогнувшись от порочности этого образа, Корвина скрестила руки на груди, каким-то образом пряча затвердевшие соски за руками, делая заметки.
Урок продолжался, казалось, целую вечность, прежде чем прозвенел звонок.
— Мисс Торн, Мистер Кинг, Мисс Клемм, — раздался его голос. — Пожалуйста, задержитесь на несколько минут. Я хотел бы обсудить ваши работы с вами лично.
Сердце Корвины заколотилось, когда она увидела, как он сел на стул и достал бумаги из одного из ящиков.
Люди выходили из класса, и она тоже встала со своей сумкой.
— О чем ты писала? — спросила Джейд сбоку, когда Рия подошла к нему первой.
Они вели тихий разговор, он указывал на некоторые вещи на ее бумаге, а она кивала.
— Просто о смерти, — пожала плечами Корвина, зная, что он не задерживает ее из-за работы.
Хотя ее работа была хорошей, она тоже это знала. Она написала о смертях, которые не оставили ответов для живых, в основном о ее отце и всех пропавших людях из Веренмор, которые, без сомнения мертвы после стольких лет.
— Я, пожалуй, пойду в медицинский кабинет. Я плохо себя чувствую.
Корвина сосредоточилась на ней.
— Что случилось? Ты уверена?
Джейд направилась к двери.
— Да. Мне нравится медицинский кабинет. Там... мирно. Увидимся позже в башне.
— Просто дай мне знать, если я могу чем-то помочь, — крикнула ей Корвина, беспокоясь за свою подругу, которая после смерти Троя становилась все более и более замкнутой.
Джейд показала ей большой палец и вышла, оставив ее в классе с Матиасом и Вадом, которые были поглощены разговором. Корвина дала им время и подошла к окнам сбоку. День был темным, черные тучи плыли от зенита к горизонту, покрывая весь пейзаж неизбежным мраком. Крутой утес с этой стороны замка уходил прямо вниз, в темно-зеленое покрывало, и в поле зрения не было ничего, кроме величественных и бесконечных гор и скал.
Звук захлопнувшейся двери заставил Корвину развернуться. Закрыв дверь, Вад вернулся к своему столу и прислонился
Его глаза медленно, лениво изучали ее с головы до ног.
— Почему ты сегодня была возбуждена в классе?
Корвина схватилась за край сумки, решив получить от него ответы.
— Почему ты притворяешься учителем?
Его брови поползли вверх.
— Я учитель.
— Ты также владелец этого замка, — напомнила она ему.
— Верно, — он поудобнее устроился на столе. — Ты имеешь в виду, почему никто больше этого не знает?
— Да.
— Что я получу взамен за ответы на твои вопросы? — его голова наклонилась в движении, которое она начала узнавать.
Она сглотнула, лента колье прижалась к ее пульсу.
— Меня. Так как ты захочешь.
— Я все равно могу заполучить тебя, как захочу, маленькая ворона, — напомнил он ей, и она поняла, что он прав. — Но мне приятно, что ты предложила. Так что ты получишь ответы.
Боже, иногда он мог говорить как придурок, и это все еще заводило ее.
— Так почему никто не знает? — она прислонилась к окну позади себя, тайно волнуясь от осознания того, что между ней и утесом нет ничего, кроме стекла.
— Это долгая история.
— У меня есть время.
Он кивнул, всаживаясь поудобнее.
— Мой отец заплатил моей матери, чтобы та избавилась от меня. Она бросила меня где-то, и меня отправили в приют для мальчиков, где я пробыл очень много лет.
Ее сердце болело за маленького мальчика, которым, должно быть, был этот мужчина, выброшенный, как мусор.
Он достал сигарету, закурил и глубоко затянулся.
— Однажды, когда мне было тринадцать, из ниоткуда появился старик и усыновил меня. Он отвез меня в свой очень милый дом и сказал, что я его внук. Его сын рассказал ему обо мне на смертном одре. Он сказал, что потратил годы, пытаясь найти меня.
— Это было хорошо с его стороны.
Корвина почувствовала, как в груди стало легче, что история приняла более удачный оборот.
Он мрачно усмехнулся.
— Можно так подумать. Видишь ли, у него не было другого наследника. Он становился старше, и Комитет все больше и больше контролировал замок, а он этого не хотел.
Корвина наблюдала, как он выпустил кольцо дыма в потолок, его тело расслабилось, рассказывая свою историю.
— Он начал рассказывать мне о Веренмор, — сказал Вад сквозь дым. — Отдал меня в частную школу, заставил узнать все о собственности и управлении Университетом, о том, как войти в Комитет. Он научил меня многим вещам, единственным хорошим из которых было игра на пианино. И это было сделано только для того, чтобы я мог контролировать свою дикую сторону. Чтобы научить меня сидеть спокойно и думать наедине с самим собой.