Готова на все
Шрифт:
– Запись посмотрите, - сказал Цви тихим, очень спокойным тоном, от которого мэтр мгновенно почувствовал себя жалким истериком, не справляющимся со своими обязанностями, - И охраннику на вход позвоните, проверьте.
Мэтр, похоже, начавший понимать английский и без Элиного перевода, разжал пальцы, выпуская своего полузадушенного подчиненного. Тот ляпнулся на стул и затих, потирая шею и опасливо поглядывая на разъяренная начальство.
– Что застыл? – сквозь зубы злобно процедил мэтр, срывая трубку внутреннего телефона, - Запись с камеры в игровой отматывай обратно, нужно посмотреть, куда эта мерзавка
– и уже другим, умоляющим тоном, заглядывая в глаза то Эле, то Цви, - Вы только не волнуйтесь, все будет в полном порядке! Девочка работает у нас уже полгода и клиенты всегда довольны. Ничего подобного никогда не случалось, поверьте, это недоразумение…
– У меня ребенок исчез – это недоразумение? – держась, чтобы не сорваться на дикий истошный визг, спросила Эля. Ей хотелось выть, орать, кричать, носиться по ресторану с воплями, хватая за руки официантов и заглядывая во все углы. Если бы не Цви с его хладнокровием и собранностью, вопреки всему дающим надежду – уж этот-то найдет, уж этот не подкачает! – она бы давно бегала по коридорам, глотая слезы и отчаянно выкликая Яську.
– На главном входе тоже говорят: за последний час никого не было, - радостно выкрикнул мэтр, бросая трубку, - Здесь ваш мальчик, здесь, сейчас запись посмотрим и найдем!
Если пока они смотрят запись, не станет поздно. Эля сильно прикусила губу, болью отгоняя настойчиво маячащий на краю сознания образ старого уазика и мужчин в камуфляже. Она не может, она не смеет даже в мыслях соединять своего маленького Яся и этот страшный, залитый кровью фургон! Нет, только не это, нет! Господи, пожалуйста, я больше не буду тебя просить, честно-честно, только пожалуйста, нет!
– А какого пацана вы ищите? – щелкая тумблерами, с любопытством спросил человек у пульта, кажется, уже отошедший от встряски.
– Ты пленку мотай, а не наговаривайся! – грозно рявкнул мэтр и человек снова втянул голову в плечи:
– Я что – я ничего, я мотаю… Просто подумал – это не ваш? – пробормотал он, тыча пальцем в какой-то из мониторов.
– Где? – вскрикнула Эля, чуть не утыкаясь носом в экран.
– Да вот…
И с чувством неописуемого, нечеловеческого облегчения Эля вгляделась в маячащую на самом краю экрана маленькую черно-белую фигурку в знакомой толстой куртке.
– Ясь! – радостно выдохнула Эля.
Малыш стоял, вцепившись ручонками в прутья вольера, за которым нервно расхаживала пушистая лиса. Другая, женская фигура, все тянула мальчишку за рукав, пытаясь оторвать от созерцания лисы и что-то быстро ему втолковывала, то и дело нервно поглядывая в сторону.
– Вот видите! – восторженно завопил мэтр, и в голосе его звучало такое же огромное облегчение. Похоже, мужик уже успел попрощаться с карьерой, а глядя на грозного Цви – заодно и с жизнью. – Мальчик захотел зверушек посмотреть! Конечно, наша няня не должна была уводить его без предупреждения, и мы ей серьезнейшим образом на это укажем. И ведь сама понимает, дурища, что так делать нельзя и все равно делает. – зло проворчал он, вглядываясь в монитор, - Соображать должна, что мамаши нервные случаются, - он глянул на Элю и в его голосе прозвучала явная досада. Но он тут же добавил, - Ну так подняла бы девка задницу, подошла к родителям, сказала: веду ребенка гулять – и никаких проблем! Ишь, коситься, боится,
Родитель тут только один – она, а Цви так – погулять вышел. Но Эля тут же вынуждена была признаться – если бы не он, она бы просто сдохла от ужаса, а Яся так и не нашла. Хотя если бы не он, Ясь бы вообще не попал в этот дурацкий ресторан с инициативными няньками!
– Она не туда смотрит, - совершенно неожиданно сказал Цви.
– А вы твердо знаете, кто куда должен смотреть! – окрысилась Эля.
– Если бы она боялась начальства и торопила мальчика возвращаться, она смотрела бы в сторону ресторана, - не обращая внимания на ее тон, бросил Цви, - Почему она все время поглядывает на внешнюю стену парка?
– Чего ей туда смотреть? – усмехнулся мэтр. Его понимание английского становилось все лучше и лучше. Он ткнул холеным пальцем в монитор, на котором отражалась сплошная глухая стена, - Видите, какая высоченная? И сигнализация – зверь! С той стороны какой бомж прислониться, у нас тут уже заходиться, - он кивнул на украшающую пульт красную кнопку.
Кнопка оставалась тусклой.
Над стеной показалась голова.
Спортивная мужская фигура подтянулась над краем, выжимаясь на руках, и одним сильным прыжком перемахнула в парк. Даже на черно-белом мониторе четко выделялись темные пятна камуфляжного комбинезона.
Нянька Наташа оторвала Яся от вольера с лисой и непрерывно приговаривая, торопливо повела малыша навстречу камуфляжнику.
Эля развернулась на каблуках и с силой толкнув плечами не успевших отпрянуть охранников, понеслась к двери.
Она врезалась всем телом в створку, та шарахнула о стену. Проходящий мимо официант испуганно дернулся, оглядываясь на грохот. Эля пробежала мимо него к выходу. Выскочила на запорошенное снегом крыльцо.
Острый, мучительный холод ворвался под свитер, мгновенно оледенил ткань джинсов. Сзади хлопнула распахнувтая дверь, послышался частый топот ног, громко и тревожно крикнул что-то Цви… Эля не оглянулась. Опрометью слетев с крыльца, она понеслась по дорожке.
Вокруг все было таким же черно-белым, как и на экранах мониторов. Выстроившиеся вдоль дороги деревья больше не напоминали кружевной ажур. Снег все мел и мел, заметая их в белые курганы. Резкий, рвущий душу скрип гнущихся под тяжестью ветвей заставлял Элю вскрикивать на бегу. Валящиеся с небес крупные хлопья залепляли глаза, леденели на волосах. Эля чувствовала, что слепнет. Она отчаянно заметалась, пытаясь сквозь плотную занавесь метели разглядеть дорожку к вольерам.
И в этот момент через сплошную осыпь снегопада, сквозь плотную стену заснеженных деревьев до нее донесся отчаянный крик:
– Это не мой папа! Пусти, пусти! Ты не папа, пусти!
– Ясь! – страшно закричала Эля и соскочив с тропы, бросилась напрямик в самую гущу деревьев.
Легкий, рассыпчатый, еще не слежавшийся снег подался под ней, и она провалилась по пояс. Отчаянно рванулась вперед, разбивая своим телом снежную целину перед собой, упала на четвереньки, проваливаясь еще глубже…
– Мама, мамочка! – дальше и глуше закричал Ясь.
Эля взвыла, как гибнущая собака, и на четвереньках, тоже как собака, поползла-побежала на этот зов. А тоскливая безнадежность: «Не успеешь, не успеешь, не успееш-шь!» вместе с ветром свистела ей в уши.