Готовься к войне
Шрифт:
– Мой любимый тип. Отдашь девчонку?
– Не отдам.
Жаров повторил удар - банкир опять ответил. Постояли друг напротив друга еще несколько мгновений. Перевели дух. Повернули головы в сторону третьего компаньона.
– Не обращайте внимания, Степан, - громко произнес Знаев.
– Мы так разминаемся.
– Поехали, - мрачно сказал Жаров.
– Сегодня я за рулем.
– С какой стати?
– Дай ключи!!
– Ключи
Уселись. Жаров молча выкурил половину сигареты, что-то неразборчиво пробормотал и сразу дернул с места в карьер.
«Копейку» повело.
– Эй, эй!
– выкрикнул банкир.
– Дорога мокрая, резина холодная. Не спеши.
– Не учи, - презрительно ответил электроторговец, с хрустом врубая вторую передачу.
– Останови. Давай я поведу.
– Пошел к черту.
– Зря ты так, Герман. Разозленному человеку за рулем не место.
– Разозленному человеку нигде места нет, - сурово сказал Жаров.
– Только куда в таком случае деваться человеку, если он разозлен? Сидеть дома, водку пить?
– Не гони!
– Вот я еду на мотоцикле, - продолжал альфа-самец, изо всех сил надавив на газ, - а они смотрят. Как на врага. Разве я враг? Да, у меня мотоцикл. Да, дорогой мотоцикл. Но не настолько дорогой, чтоб смотреть с такой злобой…
– Включи четвертую…
– Не включу. На третьей интересней. А ты, Степан? Что ты думаешь на этот счет? Откуда столько злобы? Все обуты, одеты, работа есть, жратва есть, на каждом углу пиво дешевое… Живи и радуйся…
Сидевший сзади Степан кашлянул и сказал:
– Пиво тут ни при чем. И работа тоже. Дать людям работу - этого мало. Еда, развлечения, пиво дешевое - это еще не все. И это не главное. Должна быть надежда. На то, что дальше будет лучше. Люди должны иметь перспективу. Обязательно. Каждый студент хочет быть уверен, что если сейчас он зарабатывает пятнадцать тысяч, то в перспективе, оставшись в этой же профессии, он будет зарабатывать сто пятьдесят тысяч. А никак не двадцать. Понимаете?
– Понимаю, - сказал Жаров.
– Не гони, Герман, - сказал Знаев.
– Должен быть социальный лифт, - с расстановкой продолжал Степан, вознамерившийся, очевидно, изложить давно сформулированную теорию или что-то в таком роде.
– То, что за океаном называют «американская мечта». Очень просто и всем понятно. Упорно работай - и станешь миллионером! В нашей стране такой лифт отсутствует. По телевизору каждый день показывают мир богатых, но молчат про то, как туда пробраться. А пробраться можно только одним способом: по праву рождения! Если ты чей-то родственник, сын, племянник, одноклассник… зять… - тогда для тебя лифт есть. Тогда тебя в него пустят. И даже силой затащат. Как меня. Но не потому, что я хороший работник, а потому что я - свой…
– Жаров, - произнес банкир, - я тебя прошу, аккуратнее.
Альфа- самец демонстративно поморщился и уточнил:
– Значит, Степан, я понял тебя так, что ты чей-то родственник?
– Еще какой, - спокойно сказал Степан.
– Я сын своего папы. И вдобавок зять своего тестя… Иначе я, как бизнесмен, не заработал бы и рубля. Я очень
– Куда поедем?
– спросил банкир.
– На МКАД, - буркнул Жаров.
– Слушай, Степан, а такие, как мы, - это кто такие, по-твоему?
– Такие, как вы, сами себя вытащили. Отсюда и ваши развлечения. Нарядиться лохами - и поехать бить морду любому, кто решит, что вы на самом деле лохи…
В поворот, ведущий с проспекта на Кольцевую дорогу, Жаров вошел, не касаясь педали тормоза; если бы не жесткая спортивная подвеска, три бизнесмена уже лежали бы в кювете. Знаев хотел довести эту простую мысль до сведения друга, но передумал. Друг был в ярости. Ему не досталась девушка. Его оставили без сладкого. Теперь друг хотел выместить злобу. Для начала - на ни в чем не повинной машине.
– Кстати, - продолжил Степан, - я по образованию - спортивный врач. Прекрасная, интересная профессия. Хорошо оплачивается. Но однажды меня выдернули из моей профессии и затолкали в лифт. Когда очнулся - я был хозяином двух заводов. Заметьте, что на обоих моих предприятиях нет никаких лифтов. Работяга-грузчик имеет у меня десять тысяч, а токарь-фрезеровщик шестого разряда зарабатывает двадцать две. Я могу платить ему сто двадцать две, и это будет великолепный лифт, но тогда меня никто не поймет. Ни папа, ни тесть, ни конкуренты, ни сам этот токарь-фрезеровщик… Поэтому я плачу только двадцать две. Какой смысл грузчику тратить полжизни, стараться и прилагать усилия, чтоб стать токарем высшей квалификации? Чтоб получать не четыреста долларов, а восемьсот? Это глупо. С другой стороны…
– Аккуратнее!
– выкрикнул Знаев.
Электроторговец, наоборот, наддал. Он не ждал, пока водители соседних машин - их было немного на полупустой ночной трассе - его спровоцируют. Он сам всех провоцировал.
Кто- то слева загудел клаксоном, но отстал. Скорость была огромная.
– С другой стороны, - Степан завозился, плотнее затягивая ремень безопасности, - у меня работают и гастарбайтеры. Я строю новый цех и нанимаю молдаван. Вот как раз для них Россия - мощнейший лифт. На родине они имеют пятьдесят рублей, а здесь пятнадцать тысяч. Всем лифтам лифт! Я бы и сам от такого не отказался. Приехал в Москву - и имеешь в триста раз больше, чем у себя дома… Поэтому, Герман, гастарбайтеры, хоть и месят дерьмо, часто веселые и жизнерадостные. А их ровесники, россияне, с приличными окладами и собственными квартирами, ходят мрачные и пьянствуют. Им дали пиво, «Смехопанораму» и стабильность, но предупредили, чтоб на большее не рассчитывали. А они хотят большего! Им не нравится жить, как быдло, они желают развиваться. В жизни каждого должен быть элемент личной экспансии…
– Личная экспансия - это да, - сказал банкир.
– Осторожно, Герман, справа лужа.
– Вижу.
– Не насилуй движок
Жаров нехорошо рассмеялся.
– Ты не дал мне изнасиловать рыжую - дай хоть движок изнасиловать… Смотри, какой красивый едет. Сейчас я его сделаю.
«Красивый» - не очень грубо, но очень обидно подрезанный Жаровым - вообще никак не отреагировал, продолжал катиться на той же скорости и мгновенно исчез позади. Совсем новенький - не исключено, только сегодня купленный, еще толком не обкатанный; видимо, поэтому владелец и не рискнул поиграть в догонялки с помятым желтым тарантасом.