Говардс-Энд
Шрифт:
— Тетушка Джули, там, внизу, не поезд ли Мег?
Облачка дыма покружили над гаванью и потихоньку поползли в их сторону, на юг, через черное и золотое.
— О дорогая моя Маргарет! Надеюсь, она не переутомилась.
— А интересно… Да, очень интересно, сняла ли она дом.
— Надеюсь, она не приняла слишком поспешного решения.
— Я тоже. Тоже очень надеюсь.
— Он такой же красивый, как на Уикем-плейс? — спросила Фрида.
— Думаю, да. Можете не сомневаться: мистер Уилкокс приобретает такие вещи, что другим остается только завидовать. Все дома на Дьюси-стрит красивы — на современный лад, конечно, —
— Ах вот как!
— Ты никогда не видела мисс Уилкокс, Фрида. Как ты абсурдно матримониальна!
— Но она сестра того самого Пола?
— Да.
— И того самого Чарльза, — сказала миссис Мант с особым чувством. — О, Хелен, Хелен, что это был за день!
Хелен рассмеялась.
— Мы с Мег не такие нежные. Если подворачивается возможность снять дом подешевле, мы не раздумываем.
— А теперь, фрау Лисеке, посмотрите на поезд моей племянницы. Видите, он движется в нашу сторону — все ближе и ближе. И когда он дойдет до Корфа, то потом фактически проедет сквозьхолмы, на которых мы стоим, так что, если мы повернем назад, как я вам предлагаю, и посмотрим вниз, на Суонидж, мы увидим, как поезд появится с той стороны. Согласны?
Фрида согласилась, и через несколько минут они пересекли вершину холма. Роскошный вид сменился менее впечатляющим. Под ними лежала довольно скучная долина, позади которой поднимались склоны тянущихся до побережья холмов. Дамы смотрели на остров Пурбек и далее, на Суонидж, который станет скоро из трех страшнейшим и большим, и с этим не поспоришь. Поезд Маргарет появился, как и предполагалось, с другой стороны, что было отмечено одобрительным возгласом ее тетушки. Он сделал остановку; там Тибби должен был встретить сестру и привезти ее к ним вместе с корзинкой, в которой была собрана провизия для пикника.
— Видишь ли, — объясняла Хелен кузине, — Уилкоксы собирают дома, как твой Виктор головастиков. У них есть дом на Дьюси-стрит — раз; Говардс-Энд, где я устроила кавардак, — два; загородный особняк в Шропшире — три; дом Чарльза в Хилтоне — четыре; еще один недалеко от Эпсома — пять; у Иви будет свой дом, когда выйдет замуж, — шесть; и, возможно, еще pied-`a-terre [34] за городом, то есть всего семь. Ах да, еще хижина Пола в Африке — восемь. Но мне бы хотелось жить в Говардс-Энде. Вот славный дом! Вам так не показалось, тетя Джули?
34
Временное жилище (фр.).
— У меня было слишком много других забот, дорогая, чтобы его разглядывать, — сказала миссис Мант с благородным достоинством. — Мне нужно было все уладить, разъяснить и к тому же сдерживать Чарльза Уилкокса. Вряд ли я смогла бы многое запомнить. Помню только, что пила чай у тебя в спальне.
— И я помню. Ведь это надо же! Сейчас все уже быльем поросло! А осенью началась кампания «анти-Пол»: вы, Фрида, Мег и миссис Уилкокс — все до смерти боялись, что я все-таки выйду за Пола.
— Ты и сейчас еще можешь выйти, — грустно сказала Фрида.
Хелен покачала головой.
—
— Нельзя быть уверенной ни в чем, кроме искренности своих чувств.
Замечание Фриды приостановило разговор. Но Хелен обняла кузину за талию, потому что за эти слова стала лучше к ней относиться. Не то чтобы Фрида высказала какую-то оригинальную мысль или произнесла ее с особенной искренностью, ибо ее взгляд на мир был скорее патриотическим, чем философским. Однако они свидетельствовали об интересе к общечеловеческому, который есть у среднестатистического тевтонца и отсутствует у среднестатистического англичанина. Замечание Фриды означало, пусть вне всякой логики, противопоставление хорошего, красивого и истинного респектабельному, милому и подобающему. Оно было как пейзаж Бёклина рядом с пейзажем Лидера, резкое и непродуманное, но с трепетом уходящее в сверхъестественное. Оно усиливало идеализм, волновало душу. Возможно, оно было плохой подготовкой к тому, что последовало далее.
— Смотрите! — закричала тетя Джули, поспешно убежав от абстрактных разговоров к краю узкой вершины холма. — Встаньте-ка на мое место, и увидите, как к нам поднимается пони с повозкой. Я вижу пони с повозкой!
Остальные подошли и тоже увидели пони с повозкой. Вскоре можно было разглядеть, что в ней сидят Маргарет и Тибби. Миновав окраину Суониджа, повозка проехала через бегущие в разные стороны тропинки, а потом начала подниматься на холм.
— Ты сняла дом? — начали кричать стоявшие на холме задолго до того, как Маргарет могла их услышать.
Хелен побежала навстречу. Через седловину холмов проходило шоссе, и с него, повернув под прямым углом, съехал грузовик и теперь двигался вдоль гребня.
— Ты сняла дом?
Маргарет покачала головой.
— О, какая досада! Значит, мы никуда не продвинулись?
— Не совсем так, — сказала Маргарет, слезая с повозки.
Она казалась усталой.
— Тут кроется какая-то тайна, — проговорил Тибби. — Но вскоре нас должны просветить.
Маргарет подошла к Хелен и прошептала, что мистер Уилкокс сделал ей предложение.
Это сообщение показалось Хелен забавным. Она открыла и придержала ворота, чтобы брат мог провести пони.
— Типичный вдовец. У таких на что угодно хватит нахальства, и они непременно выбирают подружку своей первой жены.
Лицо Маргарет вспыхнуло от отчаяния.
— Этот тип мужчин… — Хелен осеклась, а потом воскликнула: — Мег, ты не сделала никакой глупости?
— Подожди минуту, — ответила Маргарет все так же шепотом.
— Но ты ведь никак не могла… ты никак не… — Она взяла себя в руки. — Тибби, поторопись же! Я не могу до скончания века держать эти ворота. Тетя Джули! Послушайте, тетя Джули! Заварите чай, пожалуйста. И Фрида тоже. Нам нужно поговорить о доме. Я присоединюсь позже.
С этими словами она повернулась к сестре и разрыдалась.
Маргарет опешила.
— Ну, право же… — услышала она собственный голос и почувствовала, как до нее дотронулась дрожащая рука.
— Не надо, — всхлипывала Хелен, — не надо, не надо, Мег, не надо! — Казалось, Хелен не в состоянии произнести ничего другого.
Маргарет, тоже дрожа, повела сестру вперед по дорожке, и они прошли через другие ворота, ведущие на холм.
— Не надо, не надо этого делать! Говорю тебе, не надо! Я знаю… Не надо!