Говорит космос!.. (сборник)
Шрифт:
— Только что получено сообщение Центральной сейсмической станции Грэнд-Сити, — взволнованно проговорил Райт. — По ее данным, в России, точнее в Сибири, отмечен подземный толчок силою в несколько баллов.
— Землетрясение?
— Нет, едва ли. Толчок зарегистрирован не в сейсмической зоне.
— А что говорят наши сейсмологи? Чем объясняют этот толчок?
— Грандиозным взрывом.
— Взрывом? — Рэншэл вздрогнул. — Вы думаете, что это дело рук Дэвиса?
— Почти не сомневаюсь в этом.
В тот же день генерал Рэншэл побывал у Гоуста, но тот не мог сообщить ему ничего нового.
С
…Весь август Джон Мунн был сам не свой. По мере приближения двадцать первого числа он нервничал все больше, хотя теперь с ним рядом была Керри.
До сих пор он до мельчайших подробностей помнил ту ночь, когда ему позвонил редактор «Прогресса». Заснуть он тогда не смог, а время до утра тянулось ужасно медленно. С рассветом оно и вовсе остановилось.
В семь утра Джон был уже на Грин-стрит, 125, хотя и понимал, что стучаться так рано в чужую квартиру, по меньшей мере, неприлично. Войти в дом Каннинга он, однако, не решился и еще около часа побродил по ближайшим улицам. Лишь в восемь он осмелился наконец нажать кнопку звонка под медной табличкой с надписью: «Чарлз Дж. Каннинг, доктор филологии».
Вопреки опасениям, Керри встретила его приветливо, а когда Джон стал просить у нее прощения, сделала удивленные глаза. По правде сказать, Джон и сам не знал, в чем именно он провинился и почему должен просить прощения. Более того, до звонка Каннинга он вообще считал, что прощения должна была просить Керри. Все так запуталось, что Джон проговорил в полной растерянности:
— Я хорошо не знаю, в чем именно виноват, но в чем-то провинился безусловно…
Он хотел сказать еще что-то, но Керри весело рассмеялась:
— Ладно, ладно, хватит! Я вас прощаю, хотя тоже не знаю, за что именно.
И все как-то само собой уладилось. А вечером состоялся более интимный разговор, и Джон предложил Керри руку и сердце. Ни то, ни другое не было отвергнуто. При этом Керри категорически отказалась покинуть Грэнд-Сити и назначила свадьбу на день вторжения астероида.
— Ты хочешь, чтобы и звездная «Керри» присутствовала на нашем торжестве? — попытался Джон превратить в шутку сумасбродную, как казалось ему, идею Керри.
— Нет, — спокойно ответила Керри, — я просто очень верю в то, что ни один, даже самый маленький камешек не упадет на наш город, если только человечество объединит свои усилия.
И вот, когда до вторжения астероида остались считанные дни, Джон стал заметно нервничать.
— Что же ты переживаешь так, глупый? — ласково утешала его Керри. — Не веришь разве точности своих расчетов? Или боишься, что не справится с твоим астероидом земная техника?
— Сам не знаю, что со мной, Керри, — отвечал Джон. — Тревожно что-то… Может быть, мы не будем все-таки ждать этого рокового числа, а поженимся сегодня или завтра?
— Опять ты трусишь! — Керри рассмеялась. — Знала бы, что ты такой трусишка, ни за что бы не полюбила. А поженимся мы все-таки двадцать первого августа. Астероид к нам пожалует около десяти, значит,
Все это не очень веселило Джона, но, чтобы не огорчать Керри, он сделал над собой усилие и спросил, улыбаясь:
— Ну, а как обстоит дело с нашим свадебным объявлением?
— О! — весело воскликнула Керри. — Самые солидные столичные газеты буквально дрались друг с другом за право опубликовать его на своих страницах.
24. КОСМИЧЕСКАЯ БИТВА
С каждым днем все большее количество астрономических инструментов ловило теперь в свои объективы астероид Джона Мунна. Как колоссальное ядро, с огромной скоростью несся он по гигантской дуге гиперболической орбиты. Совершала свой путь в космическом пространстве и наша Земля, неуклонно приближаясь к той точке, в которой должно было произойти столкновение.
Джон Мунн знал, что советские артиллеристы приготовились встретить незваного гостя задолго до того, как он вторгнется в земную атмосферу. Кто знает, однако, как будет протекать это необычное сражение? Малейшая ошибка в расчетах при столь колоссальных скоростях может оказаться роковой для Грэнд-Сити.
Многомиллионный город будто вымер к этому времени. Выехали все правительственные учреждения. Были вывезены в соседние штаты дети. Бежали наиболее состоятельные граждане. Пустынно и уныло стало на площадях, проспектах и улицах, хотя яркое летнее солнце заливало их радостными потоками света.
Особенно великолепным было утро двадцать первого августа. Однако оно не радовало встревоженных жителей города. Они ходили весь день, задрав голову, будто могли что-то увидеть в небе. Настороженно прислушивались к экстренным сообщениям радиостанций. До самого вечера никто не заходил в помещения, а с наступлением темноты, как в дни войны, завыли сирены воздушной тревоги, и войска противовоздушной обороны стали загонять людей в бомбоубежища.
К двадцати одному часу астероид приблизился к Земле настолько, что в Восточном полушарии его можно было разглядеть в полевой бинокль. А в двадцать один сорок пять он был уже в двадцати пяти тысячах километрах от Грэнд-Сити.
Астрономы понимали, с какими невероятными трудностями связано попадание в астероид. При всей безукоризненности теоретических данных, приготовленных электронными машинами, и при наличии у русских огромного практического опыта в запуске спутников в космическое пространство избежать ошибки казалось невозможным. Но достаточно хорошо была известна и предусмотрительность русских, которые прекрасно понимали всю сложность своей задачи и были готовы, конечно, к любым неожиданностям.
Не менее других верил в совершенство советской техники и Джон Мунн, однако по-прежнему продолжал нервничать. За десять минут до момента столкновения астероида с Землей он возбужденно схватил Керри за руку и воскликнул: