Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
Он задумчиво смотрит на свой огромный кулак, где на запястье светится голубоватый огонек хроно-перехода.
— Если как следует подумать, то это ни разу не плагиат, Клэм, — говорит десантник. — И уж тем более не пародия. Я восхищаюсь изяществом твоего решения, поэтому использую малоизвестное слово «пастиш».
Мистер Свет хрипит.
Бад с размаху загоняет
Откуда-то, кажется даже, что из-под земли, доносится многоголосый вой. Две фигуры окутывает белое пламя, но всем четверым — нет, троим, не считая десантника — непонятным образом приходит одно и то же видение. В нем растут и разрушаются грозные империи, эскадры белых парусников отправляются за гремящие штормами океаны, в чистых небесах висели десятки сверкающих лун, а под ними вереницы рабов послушно тащили по пустыне каменные параллелепипеды. Это длится какое-то мгновение, а потом исчезает в яркой вспышке и больше не повторяется.
Все затихает, остается только мерный гул реакторов. Эти жестяные коробки, похоже, вообще ничем нельзя пронять.
— Охренеть, — произносит Клэм, как только обретает способность говорить и перестает лязгать зубами. — Заебись концовочка.
— Да, — говорит Чумной Доктор. — Впечатляюще, следует это признать, но слишком уж оборвано. Не совсем этого я ожидал, должен признаться.
— Это что, все? — удивляется Лейтенант, протирая глаза. — Невозможно поверить.
За их спинами хлопает дверь, и троица мгновенно оборачивается, вскидывая оружие. Да только оружие не может здесь помочь, оно бесполезно, ненужно, и Лейтенант первым опускает свои револьверы, отступая перед светящейся, идущей по воздуху фигурой. От нее веет такой мощью, такой настоящей, первозданной чистотой, что они понимают, все сразу — в удостоверении личности здесь нет ни малейшей нужды.
— Боже мой… — уточняет на всякий случай Клэм.
Светящийся силуэт останавливается, глядит по сторонам, опускается на землю и выключает яркое ксеноновое сияние. Стягивает с костистых кулаков черные кожаные перчатки без пальцев, облизывает пересохшие губы, шумно сглатывает и говорит совершенно обыкновенным голосом:
— Послушайте, парни… Налейте мне уже кто-нибудь выпить и объясните, если не сложно, какого дьявола здесь творится!
— Ильяс?!
***
Они сидели на облаке и разговаривали. Вокруг было только насыщенно-синее осеннее небо, мягкое солнце прихотливо разливало свои теплые лучи, а на земле царила робкая ранняя осень, и сквозь капельки водяного пара нет-нет да и проглядывал сплошной желтый
— Ты… Бог? — зачем-то еще раз спросил Лейтенант. — Тот самый?
— Поверь мне, парень, я и сам был в шоке. Просыпаюсь как-то рано утром, в голове ни единой мысли, кроме боли, в животе словно рептилоиды нагадили, в глазах резвятся маленькие кровавые лошадки… И вдруг я понимаю, что я — бог. Тут у любого ум за разум зайдет. — Ильяс засмеялся и отхлебнул из пиалы.
— Ты создал наш мир? И всю Вселенную?
— Не спешите винить меня, ребята, я же говорю — колоссальный был отходняк. А еще понос. Накануне я, должно быть, нажрался какой-то просроченной дряни… Скажем так, все, что бы я ни съел, выходило из меня приблизительно со сверхзвуковой скоростью. Возможно, кстати, именно тогда…
Он задумался.
— И все, что пишут о тебе в священных книгах, тоже правда? — Чумного Доктора интересовали менее глобальные вещи. — Новый завет, Евангелие от Луки и прочих фанбоев… Тебя на самом деле прибили к кресту, словно преступника? Распяли на солнце и прикончили ударом копья?
— Какому кресту? А, нет. То был совсем другой парень.
— Совсем другой? — переспросил Клэм. — Эй, как насчет того, чтобы рассказать все? Как так получилось, что ты оказался Богом, зачем ты связался с нами и украл ложки, что случилось с мистером Светом…
— И что теперь произойдет со всем этим, — закончил Чумной Доктор, описав закованной в перчатку рукой полукруг, означающий, вероятно, Вселенную.
Ильяс скорчил гримасу.
— Черт, не думаю, что вам понравится то, что вы сейчас услышите, но… Можно сказать, я услышал ваши молитвы. Я вас написал.
— Что?
— Что?!
— Присоединяйся, — Ильяс обернулся к безмолвному и недоверчивому Клэму.
— Что?
— Так-то лучше. Я писатель. Каждый писатель всегда немного бог. Со мной это вылилось в терминальную стадию. Я написал вас всех. Людей, инопланетные расы, демонов, Хелайна, Рай, Ад… Это был просто пьяный литературный эксперимент. Вдохнуть жизнь, настоящую жизнь, с настоящими душами в этот придуманный мир, всю эту Вселенную… Целиком.