Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал
Шрифт:
Саймон переводил проницательный взгляд с одного на другого, пока не остановился на Эрике.
— Допустим, он стибрил часики. Но ему хотя бы на это хватило нахальства! И ведь каков наглец! Заявить своему отцу, мол, не прыгнуть ли тебе, папочка, с моста в реку Гудзон! Мальчик заслужил часы. Остается надеяться, он знает им цену — дороже у меня ничего нет. — Саймон поморщился. — А ты, Эрик, все еще на что-то надеешься? Знаешь, сынок, не стоит. Компания твоя — хотя бы на полгода. Этот дом тоже твой. Пока…
Лицо Бониты Квизенберри пошло красными пятнами. Ноздри раздувались, глаза сверкали.
— Черт тебя дери, старый хрыч! — выпалила она.
Саймон засмеялся. Смех напоминал прерывистое кудахтанье.
— Бонита, ты — прелесть! Если бы ты сдержалась, я бы в тебе разочаровался.
Глава 2
Бонита Квизенберри первой вышла из дому. Какое-то время она стояла на просторной веранде и размышляла. С самого первого дня, как она четыре года тому назад появилась в поместье «Двенадцать часов», оно ей действовало на нервы.
Сам по себе дом ничего себе, но Саймон Квизенберри свихнулся на часах. Мало того, что завалил ими все вокруг, он еще и окрестности посвятил этой теме.
Особняк стоял на вершине крутого холма — от него к подножию вели двенадцать симметричных — точь-в-точь как на циферблате — дорожек. Та, что символизировала шесть часов, служила подъездной аллеей и вела к дому прямо от главных ворот.
Бонита Квизенберри спустилась вниз. За воротами виднелась каменная сторожка. При ее приближении оттуда вышел мужчина, загорелый и крепкого телосложения. Бросив беглый взгляд на дом, он спросил:
— В чем дело, Бонита? Выглядишь словно кошка, у которой отняли мышь.
Метнув в его сторону равнодушный взор, Бонита вошла в сторожку. Мужчина последовал за ней и закрыл за собой дверь.
— Ну что, не решилась? — спросил он. — Совсем недавно я впустил Эрика.
— Знаю, и мне наплевать! Мне на все начихать… Пора рвать… Пора рвать когти! Старик подложил мне свинью, то есть кинул подлянку.
Джо Корниш, управляющий поместьем, посмотрел на Бониту вопросительно:
— Ему осталось считанные дни, а потом тебя ждет награда.
— В этом-то и подлость! Никакой награды не будет… Он нас только что обрадовал. Все заложено и перезаложено. Шериф только и ждет, когда старик отправится к праотцам. — Лицо Бониты скривилось от злости. — Нет, ты подумай! Я выхожу замуж за этого слюнтяя Эрика только потому, что его папаша-миллионер одной ногой в могиле. И что же? Оказывается, когда он сыграет в ящик, мы станем просто нищими — без цента в кармане! Получается, четыре лучших года моей жизни — пустая трата времени…
Темно-карие глаза
— Ну, не совсем уж пустая! Правда, Бонита? — Его мускулистая рука обвила ее талию. Притянув Бониту к себе, он поцеловал ее в алые губы и добавил: — И потом, уж немножко-то деньжат тебе удастся прикарманить.
— Джо, — Бонита мрачно глянула на управляющего, — иногда мне хочется тебя убить.
Он рассмеялся:
— Не сомневаюсь ни минуты, готов биться об заклад, что хочется…
Бонита рванулась к выходу. Открыв дверь, она заметила спускающегося по дорожке мужа.
Эрик ее видел, прятаться не было смысла. Приблизившись, он спросил:
— Я не помешал?
— Нет! — отрезала Бонита. Видя, что он не останавливается, она добавила: — Хочешь, я пойду с тобой и сообщу твоей Эллен новость? Или, по-твоему, я полная идиотка и ничего не знаю о твоем ангелочке?
Эрик не ответил. Дошел до ворот и вышел не оглянувшись. Он спустился вниз, миновал поселок Хиллкрест и направился к скромному многоквартирному дому, где жила Эллен Раск. Она встретила его, как обычно, спокойно и сдержанно:
— Здравствуй, Эрик.
Эллен Раск было сорок пять, но кожа у нее осталась такой, какой была двадцать лет назад — без единой морщины, без единого изъяна. Эрик посмотрел на нее и с горечью произнес:
— Мне конец. Отец заложил и перезаложил все, что только можно. Даже компанию. Я всегда надеялся, что хотя бы ее он мне оставит. Через полгода стану нищим. И уже поздно начинать все сначала.
Эллен Раск задумалась.
— Эрик, не горюй! Как-нибудь все образуется, — негромко сказала она после непродолжительной паузы.
— Как-нибудь… — повторил он. — Дело в том, что мне никогда не везло. Отец обращался со мной как с недоумком, а теперь меня же в этом и обвиняет. — Он хохотнул. — Однако нет худа без добра! По крайней мере, с одной проблемой будет покончено. С Бонитой я расстанусь.
Эллен быстро возразила:
— Нет, Эрик, тебе не следует…
— Мне-то как раз не следует. Это она уйдет. Вышла за меня из-за денег, а тут обнаружилось, что у меня ничего нет. Да она и дня не задержится… Эллен, мне надо было жениться на тебе!
Эллен Раск вскинула голову и улыбнулась, но улыбка вышла грустной.
— Милый Эрик, поезд, как говорится, уже ушел…
— Знаю. — Он тяжело вздохнул. — Надо было порвать с отцом лет двадцать пять назад. Может, все пошло бы по-другому. Эллен, ты и правда считаешь, что наш поезд ушел?
— Да, — прошептала она. — Вспомни о Дайане… и Томе…
При упоминании имени сына Эрик поморщился:
— Отец любит Тома больше всех. А Том… украл у него «Говорящие часы», над которыми старик просто трясется, будто это сокровище британской короны.