Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал
Шрифт:
— Располагайтесь, ребята! День клонится к закату, так что пока делать нечего. Утром судья вкатит вам тридцать суток, и за работу. Строить дороги кому-то надо, как-никак. Толстяк, ты что-то сказал?
Не оборачиваясь, Сэм Крэгг кинул через плечо:
— Чтоб тебе жена мышьяку в сидр подсыпала!
Он окинул взглядом помещение. Неплохо для тюрьмы! Свободно разместятся коек двенадцать, а стоят всего пять. Но зато прочные, железные, с матрасами.
В камере уже находились двое — юноша лет двадцати, в дорогом,
Юноша привстал и сказал:
— Добро пожаловать в наш отель.
— Здорово, братцы! — вежливо произнес Джонни. — Моя фамилия Флетчер, зовут Джонни, а этого здоровяка зовут Сэм Крэгг.
На лице молодого человека появилось подобие улыбки.
— А я Том Квизенберри.
— Рад познакомиться! — Джонни перевел взгляд на обшарпанного субъекта.
Тот покачал головой и что-то процедил сквозь зубы. Пожав плечами, Джонни подошел к одной из коек и потрогал матрас.
— Неплохо, — одобрил он. — Не так чтоб уж очень, но и не плохо.
Сэм Крэгг бросил все свои сто килограммов на другую койку и буркнул:
— Сойдет. Отдохну-ка я, а то для дорожных работ надо быть в форме.
Джонни Флетчер поморщился:
— Так их и разэдак, эти дорожные работы! — Он обернулся к Тому: — Констебль говорил, бродяг ставят дороги мостить. Не в жилу, должно быть, а? От рассвета до заката?
Том Квизенберри помрачнел:
— Его вот привели всего часа два назад, а я… По-моему, меня не считают бродягой. Я жду суда.
— Ух ты! — воскликнул Джонни. — Ну-ка, подожди, дай догадаюсь. Ты грабанул один из экспрессов на «Юнион Пасифик». [1] Угадал?
Молодой Квизенберри закусил губу:
— Мне не смешно. По правде сказать, я паршиво себя чувствую.
Глава 4
Нытье еще никому не скрашивало пребывание в тюрьме. Раз уж посадили, сиди и постарайся провести время с толком. Часа два Джонни Флетчер выслушивал жалобы Тома Квизенберри, а потом сказал:
1
«Юнион Пасифик» — железная дорога на Западном побережье. Эксплуатирует четыре трансконтинентальных фирменных экспресса.
— Послушай, парень. На наших койках хотя бы есть матрасы. Это уже кое-что. Один раз в тюряге Блумингтона, в Иллинойсе, довелось дрыхнуть на голой сетке. После этого у меня на спине целый месяц можно было играть в крестики-нолики.
— Ага, точно! — вмешался Сэм Крэгг. — Расскажи ему о каталажке в Пасифике, что в Миссури. Ну и душегубка! Нас, помню, набили в камеру человек восемнадцать. Стоять и сидеть приходилось по очереди.
Том уселся на одну из коек. Подобрав ноги, уткнулся подбородком в колени и, не поднимая головы, заметил:
—
Сэм Крэгг затянул хриплым басом:
— А слезы катятся, братишки, на рубашечку…
— Перестань! — оборвал его Джонни Флетчер. — А тебе, Том, я вот что скажу: к тюрьме привыкнуть нельзя. Правда, мужик? — обернулся он к грязному, обросшему бродяге, который до сих пор не вымолвил ни слова.
Он и теперь ничего не сказал, поскольку находился на той стадии, когда уже не отвечают ни на чьи вопросы. Но если спрашивает полицейский, тогда другое дело.
Джонни понимал, что жуткий вид молчаливого сокамерника повергает Тома Квизенберри в уныние. Он решил утешить его:
— Все зависит от того, как на это взглянуть. Вот нас четверо, и сидим мы тут в кутузке, где-то у черта на рогах, хотя и в штате Миннесота. Сэм, как наш город называется?
Сэм Крэгг повел плечами:
— Поплар-Сити, что ли? Нет… так назывался тот, наш первый городишко.
Джонни Флетчер поморщился:
— Там и выяснилось, что Морт Мюррей послал нам книжки наложенным платежом, а у нас в карманах ни цента. Морт, конечно, зараза, каких мало! Отправить посылку с оплатой получателем — не слишком любезный поступок.
Сэм Крэгг нахмурился:
— Не слишком любезно с нашей стороны было не платить Морту, когда у нас водились деньжата. Ты ведь прекрасно знаешь, Морт всегда на грани разорения, но в тюрьму он ни разу не попадал.
— Успеет еще! — буркнул Джонни. Повернувшись к Тому Квизенберри, он спросил: — А за что тебя все-таки?
Тот вспыхнул:
— Хотелось есть, спать было негде, вокруг никого, а витрина настежь…
— И что? Ты залез в магазин и взломал кассу?
Молодой Квизенберри кивнул и покраснел до корней волос.
— Хозяин дремал в кладовке…
— Кража со взломом, — сказал Джонни. — Плохи твои дела. Могут впаять месяцев шесть…
— Месяцев шесть… — повторил Сэм. — Да ты что?! Скорее уж от двух до пяти лет. А в тюрьме штата покруче, не так, как здесь… — Он перехватил взгляд Джонни и осекся.
Казалось, юнец вот-вот расплачется. Интересно, подумал Джонни, какого черта он вообще удрал из дому.
— Ты… считаешь, мне дадут так много?
Джонни исподтишка погрозил Сэму Крэггу кулаком:
— Не бери в голову! Сэм шутит. Слушай, а семья-то у тебя есть?
Сначала юноша покачал головой, потом, похоже, передумал.
— Ну… отец. Думаю, его уже известили. Вот почему… из-за этого-то я и беспокоюсь. Не хотелось, чтобы он узнал, но при мне было письмо, и его нашли. Я бы и не дергался, если бы не отец… А еще…
— Подруга, что ли?
Том кивнул:
— Меня выгнали из колледжа, и отец устроил скандал. Я обещал сдать экстерном и… В общем, не смог. Вот и все.