Говорят сталинские наркомы
Шрифт:
Сталин спрашивает:
— А как Вы все–таки сами к этому предложению относитесь?
Я говорю, что в порядке эксперимента оно заслуживает внимания и надо попробовать. Может быть, что–нибудь важное, полезное и выйдет.
Сталин заключил:
— Я согласен с ним.
И вот хочу откровенно констатировать: этот метод бурения «опорных скважин» позволил нам открыть многие богатые нефтью районы во «Втором Баку», в Сибири, открыть газ на Урале, в Поволжье, Казахстане, Туркмении. Мы получили очень хорошие результаты. Это один из примеров, как тщательно следил Сталин за ходом решения в стране топливных проблем.
Но у него во время того телефонного разговора
— Вот вы, нефтяники, — сказал Сталин, — начали Каспийское море осваивать. Там у вас на солидной глубине месторождение «Нефтяные Камни» появилось и ряд других. Между тем нам нужны небольшие глубины. Что надо делать?
Я говорю, что ничего здесь не поделаешь. И надо эстакады строить, где глубоко, создавать металлические основания…
Сталин замечает:
— А вот есть предложение такое: перегородить Каспий плотиной от Шевченко до Грозного. Здесь достаточно мелко.
(Кто–то Сталину сообщил, что там от 2 до 6 метров. И это действительно так. Само Каспийское море в открытых нефтяных местах имеет глубину до тысячи метров.)
Отвечаю:
— Товарищ Сталин, позвольте, мы перегородим это место плотиной, а куда вода пойдет, которая поступает из Волги, реки Урал? Это все, значит, пойдет другой стороной?.
— А-а, Вы, кажется, правы. Ну тогда не надо ничего затевать.
На этом телефонный разговор прекратился. Я не буду приводить
другие разговоры, которые имели место. Подчеркиваю, часто со Сталиным я не встречался, как и большинство наркомов. Больше всего во время войны он занимался военными делами, производством военной продукции, уделяя им максимум времени, внимания.
Вот сейчас очень много говорят и пишут о Сталине, сталинизме, причем преимущественно в негативном плане. Приводится немало фактов, документов, разных свидетельств (о чем многие из нас не знали раньше), о его прямом участии в развязывании репрессий, о грубых нарушениях по его указаниям социалистической законности и т. п.
Вину Сталина во всем этом затушевать невозможно, да и простить ему такие действия никак нельзя.
В то же время давайте посмотрим, как росла, развивалась наша экономика, например, в довоенный период. Рассмотрим, что происходило с ней в годы первой, второй, третьей пятилеток. Ведь в это время мы шли со средними темпами роста национального дохода примерно от 10 до 15 % в год, а промышленного производства — до 17 % ежегодно. И в итоге за небывало короткий исторический срок стали современной индустриальной державой, пришли от сохи к атомной энергетике, к ядерному оружию, первыми осуществили прорыв в космос. Здесь, конечно, заслуга Сталина исключительно велика.
Некоторые современные критики говорят — это все роль народа, а настоящего дальновидного руководства тогда, якобы, не было. Сталин, мол, здесь ни при чем, ибо общее руководство было плохим, примитивным, никудышным. Можно ли с подобными популистскими утверждениями согласиться? Конечно, нельзя.
Поднимается вопрос, а каким был Сталин как военный деятель, военачальник, полководец? Разумеется, я как гражданское лицо вряд ли могу дать ему квалифицированную оценку как военачальнику, полководцу. Хотя я знал и не раз невольно наблюдал, как Сталин активно, компетентно и конкретно занимался военными делами в качестве Председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего и наркома обороны СССР.
Полагаю, что уместно при этом сослаться на авторитетное мнение такого нашего выдающегося военного деятеля и полководца, как Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. Это был 1955 год. Маршал Жуков являлся тогда министром
— Георгий Константинович, вот Сталина нет сейчас, о нем по- разному судят, например, был он достойным военачальником, умелым полководцем или нет?
Жуков мне так ответил:
— Николай Константинович, это был крупный военачальник и полководец, опытный и умелый Верховный Главнокомандующий, необычайно волевой, обладавший феноменальной памятью, умный, чрезвычайно работоспособный и четкий. Я не помню случая, чтобы Сталин принимал решения сломя голову, будь то вопрос об отступлении или наступлении. Всегда он нас внимательно выслушивал и только потом принимал решение (в большинстве случаев продуманное и удачное).
Такая положительная оценка Сталина со стороны Жукова — заместителя Верховного Главнокомандующего, человека прямого, смелого и честного, была для меня определяющей.
Как–то я отдыхал на даче (с 1965 г. жил на бывшей даче Косыгина) и встретил маршала Александровича Михайловича Василевского, с которым у меня были очень теплые отношения. Я ему задал тот же вопрос, и он ответил примерно так же, как Жуков.
Ясно одно — Сталин был не только выдающимся политическим и государственным, но и крупным военным деятелем XX века.
Г. А. Куманев: Доводилось ли Вам, Николай Константинович, бывать на заседаниях Совнаркома СССР в годы войны (вначале как первому заместителю наркома нефтяной промышленности, а потом и как наркому), где бы председательствовал Сталин, а если он не председательствовал, то кто был вместо него?
Н. К Байбаков: Был Маленков, был Берия, был Булганин, гораздо реже, чем перед войной, — Вознесенский: он все сидел в Госплане.
Г\ А. Куманев: Но хотя бы один раз Сталин председательствовал?
Н. К Байбаков: Только в ЦК. Правда, иной раз трудно было отличить, т. к. практиковались совместные заседания ЦК ВКП(б) и правительства.
Г. А. Куманев: Какую вкратце Вы можете дать характеристику Вашему предшественнику Ивану Корнеевичу Седину как наркому нефтяной промышленности? И почему он был освобожден с этого поста?
Н. К. Байбаков: Седин в должности наркома находился более четырех лет. Практически он был выдвиженцем Маленкова. До этого в течение ряда лет Седин работал секретарем Ивановского обкома партии. Сам он по профессии являлся текстильщиком, а стал нефтяником. Это дело для Ивана Корнеевича было совершенно новым. Относился он к нему серьезно, старался организовать работу. В разгар войны, в 1944 г., был даже удостоен звания Героя Социалистического Труда.
И все же все основные вопросы технического характера так или иначе приходилось решать заместителям народного комиссара, а не Седину. Это цррвое. А второе — прямо скажу: роковую роль в его судьбе сыграл Багиров. Когда Седин приехал в Баку решать нефтяные вопросы, первый секретарь ЦК КП(б) Азербайджана организовал против него форменную акцию, т. е. основательно наркома «подсидел». Его пригласили в ресторан, там крепко напоили и оттуда вытаскивали чуть ли не за руки и за ноги.