Грабители морей
Шрифт:
Палуба была освещена как днем. Рядом с английским офицером, руководившим атакой, стояли Черный герцог и его сыновья.
Ингольф с первого взгляда понял все, или, во всяком случае, по-своему объяснил себе происходящее. Он подумал, что ему изменили те самые люди, ради которых он только что собирался жертвовать собою, и вся кровь бросилась ему в голову… Скрестив на груди руки, он остановился в гордой позе у дверей каюты и кинул презрительный взгляд на розольфцев. Случись все это вчера, он схватился бы за оружие и дорого продал бы свою жизнь; но теперь у него был в кармане патент на чин капитана 1-го ранга, делавший его неприкосновенным. Поэтому он мог спокойно ждать, что будет
– Вы должны сдаться! – сказал ему английский офицер, делая знак четырем матросам, чтобы они приблизились к Ингольфу и взяли его.
– Извольте! – остановил офицера старый Гаральд.
– Ведь вам известно, что ваш начальник мне обещал.
Офицер велел матросам остановиться. Гаральд выступил вперед и сказал Ингольфу:
– Капитан! Я буду называть вас так, пока мне не будет доказано, что вы на это не имеете права. – В ответ на мой ультиматум английский адмирал Коллингвуд лично явился ко мне и представил ряд документов, доказавших, во-первых, что вы никто иной, как знаменитый пират по прозвищу «капитан Вельзевул»; во-вторых, что вы вступили в разбойническое товарищество, именующее себя «Обществом Морских Грабителей» и поставившее себе целью разрушение и ограбление замка Розольфсе и, наконец, в-третьих, что недостойный Гинго, министр Густава III, заранее заплатил вам за мою смерть, а также за смерть сыновей моих патентом на чин капитана 1-го ранга. Ввиду таких серьезных фактов я разрешил капитану арестовать временно ваш корабль, но с тем, чтобы на вашей голове не был тронут ни один волос, покуда вы не ответите мне на мои вопросы. Я жду. Кто бы вы ни были, я вижу, что вы вполне джентльмен, и с меня довольно будет вашего слова. Если адмирал Коллингвуд сказал правду, то вы не поставите мне, надеюсь, в вину, что я предоставил свободу действия тем, которые явились на защиту моего дома, моей семьи. Если же адмирал ошибается, то, опять-таки, повторяю, одного вашего слова будет для меня довольно, и вы получите свободу вместе с вашими матросами, а господа англичане удалятся, произведя на прощание салют в качестве извинения… Таково, капитан, условие, заключенное между мной и адмиралом. От вас зависит, который из пунктов этого условия будет исполнен.
Старый Гаральд произнес эту речь с замечательным благородством, так что Ингольф невольно почувствовал восторг.
– Я тоже, в свою очередь, поставлю один вопрос, – отвечал он, – и по получении на него ответа немедленно отвечу сам. Впрочем, нет; я ответа ожидать не буду, я только поставлю вопрос и затем отвечать буду за себя. Правда ли, что Гаральд Биорн, герцог Норрландский, вступил в заговор, имеющий целью убийство Густава III, короля Швеции, и замещение его на троне Эдмундом, старшим сыном упомянутого герцога?.. Я не умею, не способен лгать. Да, я действительно «капитан Вельзевул», но даю честное слово, что никогда не намеревался грабить и разрушать замок Розольфсе и убивать герцога Норрландского и его сыновей. Даю честное слово, что я лишь недавно узнал о производстве меня в капитаны шведского флота, получив вместе с тем приказ арестовать вас троих за государственную измену, доказательство которой я, между прочим, вижу в том, что в данную минуту в Розольфском замке находится один из самых деятельных главарей заговора, нити которого протянуты между Стокгольмом и Розольфсе.
– Довольно, милостивый государь! – возразил, нахмурясь, Черный герцог.
– Итак, вы с легким сердцем готовились арестовать двух молодых людей, которые за несколько часов перед тем вас спасли, кинувшись в пучину Мальстрема!.. Вы забыли долг благодарности, забыли также, что герцогство Норрландское – независимая страна, что мой род дал уже
– Прекрасно, – с живостью возразил капитан, – но шведский король, во всяком случае, имеет право защищаться от своих врагов.
– Не оспариваю у него этого права, которое и мне принадлежит в такой же мере, – сказал герцог.
– Шведский король поручает свою защиту капитану Вельзевулу, а я поручаю свою адмиралу Коллингвуду. Вы – пленник адмирала, а так как прежде всего вы пират, переменивший кожу лишь по случаю…
– Если только его патент не поддельный, – заметил английский офицер.
– Одним словом, – докончил Черный герцог жестким, повелительным тоном,
– вы ответите за свои поступки перед военным судом.
Четыре матроса подошли к Ингольфу и взяли его за воротник. Пират хотел было оттолкнуть их всех и швырнуть в фиорд, но сообразил, что этот грубый поступок не принес бы ему никакой пользы, и спокойно дал себя арестовать, не сказав ни слова.
В эту минуту глаза его встретились с глазами Эдмунда и Олафа, и в их взглядах он прочел самое недвусмысленное сочувствие к себе. Проходя мимо молодых людей, он сказал им:
– Мне очень грустно, господа, терять ваше уважение. Но могу заверить вас, что все, сказанное мною вашему отцу, – чистая правда. За два часа перед этим я еще не знал, что арестовать мне поручено именно герцога Норрландского и его сыновей, и если я принял это поручение, то лишь потому, что вы неминуемо погибли бы, если бы его исполнил кто-либо другой; я же дал себе клятву спасти вас во что бы то ни стало. Прощайте, господа. Вы можете поверить слову человека, у которого, бесспорно, много грехов на душе, но который еще ни разу в жизни не солгал…
– Отец! – воскликнули умоляюще молодые люди.
– Оставьте! – сурово остановил их Черный герцог. – Правосудие должно совершиться.
– Я должен вам заметить, милостивый государь, – сказал Ингольф английскому офицеру, – что вы арестуете штаб-офицера шведского королевского флота.
И он подал ему свой патент.
– Я исполняю лишь полученный приказ, – возразил офицер, отказываясь принять бумагу. – Дело это разберет военный суд.
Час спустя военный суд, под председательством самого адмирала, вынес резолюцию: Ингольфа и весь его экипаж подвергнуть смертной казни через повешение за морской разбой и за покушение на ограбление замка Розольфсе.
Осужденным дали двадцать четыре часа для того, чтобы написать письма своим семействам, сделать последние распоряжения и приготовиться к смерти. Исполнение приговора назначено было на следующий день, рано утром, на восходе солнца.
Для исследования прошлой жизни матросов «Ральфа» была назначена особая комиссия. Предполагалось собрать сведения об их происхождении и возрасте и предложить герцогу помилование некоторых из них. При этом заранее было оговорено, что офицеры и матросы, поступившие на бриг «Ральф» с других кораблей, ни в коем случае помилованию не подлежат.
Стали проверять корабельный список и не досчитались двух человек: бухгалтера Ольдгама и казначея Надода.
Красноглазый числился на «Ральфе» под титулом казначея, чтобы матросы не делали лишних догадок.
Несмотря на самые тщательные поиски, казначея и бухгалтера нигде не нашли и даже не могли определить хотя бы приблизительно момент их исчезновения.
Странное совпадение: около того же времени Черный герцог хватился двух своих служителей, Гуттора и Грундвига, – и точно также никто не мог их нигде найти.