Грабители морей
Шрифт:
Гуттор и Грундвиг поняли, к сожалению, слишком поздно, что они сделали большую неосторожность. Они вовсе не имели в виду вызывать на бой «Грабителей», они думали, что Надод назначил Биллю свидание в обыкновенном трактире, а не в специальном притоне бандитов. Билль говорил им, что Надод стал совершенно неузнаваем, так как искусный хирург уничтожил его уродство, вставив ему искусственный глаз и выправив нос и челюсти. Гуттор и Грундвиг задумали воспользоваться удобным случаем увидать преображенного Надода, проследить его до квартиры и, если окажется возможным, овладеть им, после чего верные слуги Биорнов рассчитывали отвезти Красноглазого в Розольфсе на пароходе «Олаф», которым командовал Билль, произведенный Фредериком в капитаны.
Приятели не успели передать друг другу своих впечатлений, в таверну ввалилась толпа «Грабителей», таща какого-то человека, завернутого в одеяло. Они отбили этого человека у констэблей, провожавших его, ограбленного, домой. Само собою разумеется, что обобрали его не они: такими мелкими делами они не удостаивали себя заниматься.
– Ах, негодяи! Ах, разбойники! Ах, убийцы! – кричал во все горло человек в одеяле. – Мало того, что они раздели меня донага, они украли у меня то, чем я всего более дорожу: мою рукопись, плод усердного труда в продолжение целого года! Это сочинение должно было произвести целый переворот в науке: я в нем описывал нравы и обычаи канаков, решительно опровергая весь тот вздор, который до сих пор об этом писался разными лжецами… Ах, Боже мой, что скажет миссис Ольдгам!.. И что это, господа, вы не позаботились спасти мою рукопись, когда спасали меня!.. Как вам не стыдно!
Почтенный клерк воздел руки в горе, забывая, какое на нем одеяние, и это одеяние упало, а сам он остался в костюме Аполлона Бельведерского. Впрочем, он сейчас же схватил упавшее одеяло и величественно задрапировался в него.
Взрыв хохота раздался в ответ на монолог чудака, который по своей близорукости смешал жуликов с констэблями и воображал, что его спасли те самые люди, которые теперь его вышучивали.
Во время этой сцены Гуттор и Грундвиг советовались между собой, что им делать. Но когда среди шума они вдруг услыхали имя «Ольдгам», они оба подняли головы и увидели бывшего бухгалтера брига «Ральф». Одна и та же мысль мелькнула у обоих: нехорошо будет, если Надод увидит Ольдгама. Встретить в один день бывшего лейтенанта «Ральфа» и бывшего бухгалтера!.. Это может привести Надода к догадке, не дал ли Фредерик Биорн какого-нибудь поручения своим бывшим подчиненным.
Под шумок Гуттору и Грундвигу было бы еще не поздно улизнуть из таверны, но они не желали оставлять Билля одного в подобном притоне.
В эту минуту в трактир вернулись вышедшие ненадолго перед тем два «Грабителя». Один нес под мышкой одежду Ольдгама, а другой – его знаменитую рукопись. Клерк даже взвизгнул от радости. «Грабителей» боялись все жулики Сити, и потому выручить украденные вещи чудака клерка им не стоило никакого труда. Покуда Ольдгам одевался, дверь вдруг с шумом распахнулась, и в залу, отбиваясь от державших его разбойников и сжимая в руке пистолет, вбежал молодой человек с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами.
– Говорят же вам, что меня ваш Сборг сам сюда пригласил! – кричал он громким голосом. – Прочь от меня, а не то я размозжу голову первому, который ко мне сунется!
Это был Билль. Четыре разбойника, пытавшиеся его задержать, отступили в сторону, и один из них сказал:
– Ну, хорошо. Если ты лжешь, тебе все равно несдобровать.
– Зачем бы я стал лгать? – возразил молодой лейтенант. – Мне до вас дела нет, а вам до меня. Вы не имеете права меня спрашивать, а я не желаю вам отвечать. Разве я спрашиваю вас, зачем вы сюда собрались? Ведь нет? Так и вы оставьте меня в покое и не мешайте мне выпить бутылочку эля… Эй, трактирщик! Бутылку сюда! Да смотри, живее у меня!
В толпе пробежал одобрительный ропот. Открытое, смелое обращение юноши понравилось всем, да, наконец, и имя Сборга
Билль спокойно прошел через всю залу и, как бы случайно, подошел к столу, за которым сидели Гуттор и Грундвиг, но сел на противоположном конце и вполоборота к ним. Тут только «Грабители» заметили посторонних и обратились было к трактирщику за объяснением, но в эту минуту вдруг в залу величественно вошел Красноглазый – и все умолкло.
Нахмурив брови, Надод пытливо обвел глазами залу, отыскивая молодого человека. Увидав Билля, он злобно усмехнулся и направился к нему.
Очевидно, намерения его относительно молодого человека изменились. Какая была причина к тому? Что такое он узнал за этот день?
Как бы то ни было, Надод, дойдя до середины зала, остановился, указал рукою на Билля и произнес повелительным тоном:
– Взять его!
Человек двенадцать бросились исполнять приказание Сборга и вдруг остановились, как вкопанные.
Билль встал, бледный и дрожащий от гнева, и приготовился стрелять из пистолета: но в эту самую минуту Гуттор протянул руку, осторожно взял молодого человека за талию и переставил его по другую сторону стола, а сам с рассчитанною медлительностью выпрямился во весь свой богатырский рост и, молниеносно глядя на разбойников, собиравшихся исполнить приказ Надода, произнес своим ровным и звучным голосом:
– Ну-ка, попробуйте, возьмите его!
Грундвиг не удерживал своего друга. Он тоже понимал, что нельзя оставить без помощи молодого командира розольфского судна «Олаф».
В зале все притихло. Слышно было только дыхание нескольких десятков человек.
Надод был поражен, увидав гиганта, и первое время никак не мог понять, что это значит. Но затем ему разом вспомнились богатырь Сигурдовой башни и его товарищ – и он тут же узнал обоих, несмотря на их переодевание.
– Гуттор! Грундвиг! – воскликнул он. – О! Это сам ад передает их в мои руки!
– Да, мы – Гуттор и Грундвиг, – отвечал богатырь, видя, что ему больше уж нечего терять. – Ты получишь, наконец, достойную казнь: небесное правосудие передает тебя нам.
Красноглазый саркастически засмеялся.
– Ты хорошо делаешь, что обращаешься к небу: твой последний час пробил. Ребята, – прибавил он, обращаясь к своим подчиненным, – пятьсот золотых крон тому, кто схватит этого хвастуна.
Приближалась минута ужасной, беспощадной борьбы. Надод, пылая местью к людям, которые некогда исполняли над ним приговор Черного герцога, не мог больше сдерживаться. Ему хотелось поскорее получить их в свою власть и насладиться их мучениями. Тогда исполнилась бы его клятва: все, кого он хотел убить, были бы убиты, и он мог бы уехать в Америку, которая только что завоевала себе независимость, где он надеялся найти себе забвение, счастье и покой.
В этот самый вечер ему предстояло получить от адмирала Коллингвуда значительную сумму, которая вместе с прежними накопленными деньгами должна была составить очень крупную цифру. На следующий день Надод собирался исчезнуть навсегда, не опасаясь больше мести со стороны Фредерика Биорна: ведь не мог же герцог Норрландский отыскать в неизмеримых пустынях Нового Света убийцу своего отца и брата.
Хотя в окончательном исходе борьбы нечего было сомневаться, однако исполнить приказ Надода было вовсе нелегко. Богатырь и его два товарища находились в очень удобной позиции: они стояли, прислонясь к стене и прикрываясь большим тяжелым столом. Нападать на них можно было только спереди. Сверх того, Гуттор нашел у себя под руками грозное оружие: вдоль стены была протянута толстая железная полоса в четыре метра длиною, вделанная концами в стену. На эту полосу ставились бочки с пивом, когда в трактире устраивалось какое-нибудь особенное пиршество. Гуттор схватил эту полосу, понатужился и вырвал ее из стены. Два обыкновенных человека едва бы могли приподнять ее, но богатырь действовал ею свободно, как дубиной.