Грабители морей
Шрифт:
Дойдя до дома Пеггама, они с удивлением увидали, что дверь отперта.
– По-моему, это нехороший признак, – сказал Надод.
– Войдем сперва и посмотрим, – отвечал Коллингвуд, входя в дом.
В доме была полнейшая тишина.
Надод и Коллингвуд окликнули еще раз, окликнули другой. Ответа не получили. В нижнем этаже не заметно было никаких особенных признаков, за исключением следов поспешного отъезда.
– Посмотрим наверху, – сказал адмирал.
Войдя в первую же комнату, они невольно вскрикнули: на камине стояла непотушенная
– Это серьезный признак, – заметил Надод. – Должно быть, Пеггам после вчерашней казни опомнился и вернулся сюда.
– Вообще он очень неосторожен, ваш Пеггам, – сказал Коллингвуд. – Ну разве можно оставлять врага позади себя, не удостоверившись в его смерти?
– Вот поэтому-то он, вероятно, и возвратился сюда, – продолжал Надод.
– Разумеется, это он зажег лампу и потом забыл ее погасить.
– Но этим все-таки не объясняется его отсутствие в данную минуту.
– Это верно, и я даже…
Он вздрогнул и не договорил.
– Посмотрите! – вскричал он. – Посмотрите вот сюда… около окна…
В указанном направлении виднелось на паркете кровавое пятно.
– Кровь! – вскричал адмирал не в силах будучи подавить свое волнение.
– Кровь! Она еще свежая!.. Не прошло и двух часов, как она пролита!..
– Что такое здесь произошло? – задумчиво произнес Надод и тревожно оглянулся кругом.
Наклонившись, он поднял с пола пук рыжеватых, с сильной проседью волос.
– Ведь это волосы Пеггама, – сказал он, показывая пучок Коллингвуду.
– Тут была какая-то борьба, – заметил адмирал, – быть может, борьба на смерть.
– Сойдемте в подвал, – предложил Надод, у которого вдруг мелькнула догадка. – Быть может, там мы найдем объяснение.
Сердца обоих злодеев сильно бились, когда они спускались по узкой каменной лестнице в подземелье, где совершена была лютая казнь над несчастным Перси.
Войдя в подвал, Надод пошатнулся и едва не выронил из рук лампу.
Вырытая накануне яма была разрыта и пуста. Клерк Джошуа куда-то исчез.
– Не может быть, чтобы он выбрался отсюда сам, своими собственными усилиями! – вскричал Надод. – Но кто же это мог оказать ему поддержку?
– Слишком уж много было здесь народа давеча, – сентенциозно заметил адмирал. – Разве не могло найтись изменника в такой толпе?
– Я ручаюсь за всех, бывших здесь вчера с нами, – возразил Красноглазый.
– А между тем факт свидетельствует красноречиво. Если, как вы говорите, негодяй не мог убежать сам, то, стало быть, кто-нибудь из присутствующих здесь ему помог.
– Вы рассуждаете вполне логично, но все-таки я не допускаю измены со сторон наших. Тут были исключительно такие лица, семьи которых живут на Безымянном острове, следовательно, их преданность товариществу гарантирована вполне.
– Во всяком случае, часть тайны для нас объясняется: возвращаясь сюда ночью, Пеггам зажег лампу, но только что успел это сделать, как на него напали те, которые помогли Перси
– и вот происхождение пятна на полу. Судя по количеству крови, рана была незначительна, так что Пеггам не умер, а унесен отсюда живым. Я положительно уверен, что он в настоящую минуту находится на одном из норрландских кораблей…
Это рассуждение адмирал закончил многозначительной фразой:
– Скоро ли наша очередь придет?
– Я нахожу, что вы правы, – задумчиво произнес Надод. – По всей вероятности, все произошло так, как вы говорите. Меня удивляет одно, почему Пеггам не убит в битве? Ведь он знает, что его ждет… Как мог он отдаться в руки врагов живым?
– Но что он жив – это несомненно, иначе убийцы оставили бы его тут. Зачем бы им уносить его труп?
– Гипотеза вполне правдоподобная, – согласился Красноглазый.
– Теперь нам остается только позаботиться о собственной нашей безопасности, а для этого самое лучшее – уехать немедленно из Лондона, да, пожалуй, и из Англии…
Этот разговор происходил в верхнем этаже, куда оба злодея поспешили вернуться, удостоверившись в побеге Перси.
– Я не разделяю вашего мнения, – сказал задумчиво адмирал.
– Вы ведь знаете Фредерика Биорна. От него нам нечего ждать пощады ни в каком случае. Зачем нам отказываться от нападения на Розольфсе? Это можно сделать и без Пеггама. Если вы уверены, что собранный вами отряд не откажется вам повиноваться.
– В повиновении-то я уверен, но все-таки об этом надо подумать… Я, право, не знаю еще, на что решиться…
В эту минуту в нижнем этаже дома раздался легкий стук, как будто ветер хлопнул незапертою дверью, но ни Надод, ни Коллингвуд не слыхали этого, поглощенные своим разговором.
– Как! Вы колеблетесь? – вскричал Коллингвуд. – Неужели вы не чувствуете, до какой степени тяжело и невыносимо наше положение? Неужели вам не случалось ни разу задаться вопросом: «А что со мною будет?» Ложиться вечером спать, не зная, придется ли утром проснуться в собственной постели, не пить и не есть без того, чтобы не подумать: «А вдруг мне подсыпали чего-нибудь наркотического?» Согласитесь, что ведь это ужасно… Не знаю, как вы на это смотрите, но мне надоело жить такою жизнью. Я не могу… Уж лучше смерть… едемте же немедленно, потому что я нигде не чувствую себя в безопасности…
– Хорошо. Будь по-вашему. Мы отправимся в Розольфсе, и так как кровь требует крови, то мы пойдем до конца. До тех пор, пока норрландцы не будут истреблены до последнего человека, мы не положим оружия…
– В добрый час! – вскричал адмирал. – Вот это называется быть мужчиной.
С этими словами он пошел было к дверям, но Надод остановил его жестом.
– Пожалуйста, повремените еще одну минуту. Я велел своим сыщикам прийти сюда и сообщить мне о результате их поисков. Они скоро придут, я уверен в их аккуратности… Слышите? По лестнице кто-то поднимается… Наверное, это они.