Грабители золота
Шрифт:
Принесли чай и, как в первый день, когда мы познакомили читателей с семьей Ивенсов, четыре человека сидели неподвижно за столом, и чай стыл в чашках.
– Как уведомить обо всем Вильяма, не разбив его сердца с первых же слов? – спросил, наконец, доктор. – Я напишу ему, что завтра мы будем в Лондоне.
– Да, – сказал Жоанн, – но не говорите в нем о ней. Пусть лучше он узнает о несчастье от вас самого при встрече.
– Это жестоко, – вмешалась Эмерод. – Он придет встречать нас, исполненный надежды, и у вас хватит мужества сказать ему: «Твоя радость нелепа, безумец! Почему ты раскрываешь
– Ты права, – согласился с ней мистер Ивенс и написал следующее:
«Дорогой Вильям, мы прибыли в Ливерпуль. Но не спешите радоваться, мы очень несчастны и наше несчастье касается вас так близко, что я могу объявить вам о нем только завтра, когда встречусь с вами».
Он запечатал письмо и отнес на почту.
Вильям получил известие от Ивенса на другой день утром.
Семья Ивенсов должна была приехать в Лондон в полдень.
Вильям отправился на вокзал.
Письмо сделало свое дело: он прогуливался по перрону в нервном возбуждении, ожидая поезд. Едва он подошел, как Вильям бросился к вагонам, всматриваясь в пассажиров.
Доктор спускался первым.
– Ах, отец! – воскликнул Вильям, обнимая его. Жоанн спустился вторым и помог сойти миссис Ивенс.
Вильям посмотрел на нее: она вся залилась слезами и едва держалась на ногах.
Эмерод с Бижу на руках замыкала это грустное шествие.
– Где Мелида? – спросил Нельсон, бледнея. Ивенс опустил голову.
Эмерод показала на свое черное платье.
– Умерла! – закричал молодой человек. – Нет, это невозможно! – Он заглянул в глубь вагона. – Ну не обманывайте меня. Мелида осталась там! – Вильям провел по глазам рукой. – Она не любит меня больше!
Ее соблазнило богатство, и вы не осмеливаетесь мне об этом сказать!
– Она умерла с мыслью о вас, – сообщила Эмерод. – Ее последние слова были обращены к вам.
– Отец! Отец! – застонал Вильям, опустив голову на плечо доктора и содрогаясь от рыданий, – моя жизнь навсегда разбита!
Когда он вновь поднял голову, на его красивом лице заметен был отпечаток горя, с которым он тщетно пытался совладать.
– Пощадите их, – шепнул Жоанн, подходя к Вильяму. – Они еще несчастнее, чем вы.
Нельсон взглянул на него.
– Вы меня не знаете, – сказал Жоанн, – но я понимаю, как вы должны страдать. Я тоже потерял любимую, и если бы не доктор, я был бы уже мертв. Позвольте мне быть вашим другом. Я знал Мелиду, мы будем говорить о ней.
Вильям протянул ему руку.
Жоанн взял его под руку и увлек в первый же отель, который находился рядом с вокзалом.
– Подождите внизу, в салоне, рядом с отцом и матерью, – сказал он Эмерод, уводя Вильяма. – Я расскажу ему, как все произошло. Этот грустный рассказ вам будет слишком тяжело пережить еще раз. Вильям жадно выслушал подробности, которые сообщал ему Жоанн.
– Сердце ее было разбито, – сказал в заключение Жоанн. – Думаю, что Мелида была бы несчастна всю жизнь.
– Не думайте так, – откликнулся Вильям. – Рядом со мной она забыла бы о перенесенных страданиях. Ее смерть отравила
– Это плохое средство, – прервал Жоанн, – поверьте слову человека, накопившего уже горький опыт – работа поможет вам забыться и легче переносить тяготы жизни. Праздность навевает тоску, с тоской приходят грустные воспоминания, которые терзают сердце. Над всем властвует время. Благодаря ему прошлое не то чтобы забывается, но становится менее горьким. У нас обоих рана в сердце, но моя более старая. Я прочел письма, которые вы писали мистеру Ивенсу в Австралию, и проникся к вам симпатией еще до того, как узнал вас. Хотите побыть со мной некоторое время? Я помогу вам перенести страдания. У меня нет родных, я один в целом свете и могу остаться с вами. Вильям снова пожал ему руку.
– Договорились, – обрадовался Жоанн. – Я останусь с вами на пятнадцать дней, на месяц, на столько, сколько вы захотите. Теперь нам надо заняться доктором. Это мученик. Я не знаю более лучшей и несчастной семьи, чем его. Мне неизвестны его планы, и я точно не знаю, как обстоят его денежные дела. Все, что я имею, я с радостью предоставлю в его распоряжение, только не осмеливаюсь предлагать ему деньги. Вы поможете мне это сделать?
Вильям сидел, опустив голову и уставясь в пол. Он словно ничего не слышал.
– Нам надо спуститься, – сказал ему Жоанн, – они нас ждут внизу. Постарайся быть спокойным. Они достаточно страдали.
Когда молодые люди сошли в вестибюль, Ивенс двинулся им навстречу.
– Вильям, – сказал он, указывая на Жоанна, – я рекомендую вам подружиться с господином Жоанном. Это наш друг, достойный быть и вашим. Завтра я подыщу себе маленький домик. Мне нужно возобновить связь с прежней клиентурой и постараться обзавестись новыми пациентами. Днем мы будем работать ради живых, – он указал на миссис Ивенс, Эмерод и Бижу, – а вечером мы станем собираться вместе, чтобы говорить о мертвых. Хоть и произошло несчастье, вы всегда будете моим сыном, Вильям. Она вас так любила!
Прошел месяц со дня возвращения доктора.
Жоанн был неразлучен с Вильямом. Молодые люди столь крепко сдружились, что решили больше не расставаться, поэтому Жоанн стал пайщиком Вильяма в торговых делах.
Доктор снял домик, повесил на двери табличку и стал ждать клиентов.
Как-то днем, разбирая свои бумаги, доктор нашел визитную карточку сэра Эдуарда.
– О! – обратился он с упреком к себе. – Я должен повидать его как можно скорее. Нехорошо быть небрежным с теми, кто проявляет к нам симпатию и преданность. Я пойду к нему завтра же.
В самом деле, на другой день, обходя больных, доктор нанес визит сэру Эдуарду.
Тот жил в великолепном особняке, где все говорило о богатстве и комфорте. Мгновение доктор даже колебался.
– Ба! – сказал он, входя в дом. – Я ведь пришел не для того, чтобы просить…
Его провели в салон, обставленный с чрезвычайной пышностью и вкусом. Мистер Ивенс с любопытством осматривался вокруг, когда дверь открылась и показались две светловолосые головки.
– Здравствуйте, доктор, – приветствовала его одна из девушек, подходя ближе.