Град на холме
Шрифт:
Под нами проплывали ровные ряды крыш небоскрёбов, и между ними текли струи света, многослойные аэропотоки. Они оживлялись снятым запретом на движение личного транспорта. Резкая смена погоды позволила людям вывезти из гаражей спинеры, и теперь они сновали в струе грузовых машин, оборудованных проблесковыми маячками.
Полуденный воздух был оптически чист. Солнце светило так, что неон рекламных вывесок казался непривычно тусклым. Он меркнул в солнечных бликах, что отражались в стеклянных панелях зданий. Блики сливались в замкнутые контуры, а по периметру невероятно похожих
Балконы и смотровые вышки наполнились людьми. И неудивительно. Сейчас самое время, чтобы они появились. Полдень – у большинства обеденный перерыв. Выдалась возможность прогуляться по верхнему городу под чистым небом, с которого больше не падает дождь. Ощущать это наяву, а не в Облаке, было непривычно.
Людские толпы, разноцветная гудящая масса, просматривалась до самого горизонта. К середине рабочего дня город набрал большую инерцию движения, которую не смог сбить даже обеденный перерыв.
Грузовой транспорт, многотонные беспилотные махины, продолжали сновать между этажами высотных офисных зданий. Этажи города, огромные железобетонные платформы, пестрели от двигающихся теней, от машин и человеческих фигур. У меня получалось рассмотреть их, настолько оптически прозрачным был воздух.
Из-за обилия транспорта вертикальные транспортные каналы мало просматривались. Сквозь ближайший поток машин виднелись элементы только одного нижележащего этажа.
Пространство между платформами разрезалось группами висящих в воздухе пешеходных мостов, напоминающих тонкие нити. Теперь они пришлись как нельзя кстати, ведь над головой висело чистое летнее небо.
Высоченные громады зданий тянулись к тёплому небосводу, молча и величественно. Снаружи сновали миниатюрные и шустрые летательные аппараты, разносчики готовых обедов, посылок и печатной корреспонденции. Улицы гудели приятно и привычно для городского человека.
В боковом стекле показался жилой сектор верхнего уровня, туристическая витрина города. Мне повезло увидеть впечатляющий момент, когда здания меняют форму.
Геометрия стен, окон и мобильных панелей необратимо изменилась, став неузнаваемой. Этажи сдвинулись относительно друг друга, и дома, устроенные по принципу конструктора, ощетинились подвижными углами. Здания, сложенные из вращающихся блоков, оживили само пространство и заполнили его движением.
По стене ближайшего небоскрёба прошла волна. Этажи продолжали вращаться, деформируя здание. На какое-то мгновение дом стал похожим на огромный, нереальный винт. Между корпусами соседних сорокаэтажных близнецов, принимавших форму парусов, оборачивалась огромная смотровая площадка Саурона. Линзообразное здание, облицованное солнечными панелями, вращалось, подстраиваясь под лучи светила.
С высоты полета спинера картина выглядела ещё более захватывающей, чем изнутри квартала… Где-то внизу, должно быть, находился тот потерянный робот. Однако разглядеть его среди меняющих форму зданий оказалось нереально.
Нашёл ли он себя? Спрашивает ли случайных прохожих, в чём его цель и каков
Машина заложила неожиданно крутой вираж. Такой, что я ударился скулой о боковое стекло и потом долго потирал её.
С шефом мы встретились у стойки, за которой сидела секретарша. В свой кабинет он меня не повёл, и разговор состоялся в приёмной. Он только попросил закрыть дверь в коридор.
Леон сказал, что второстепенные дела, которыми я занимался, больше не интересуют контору. К ним можно вернуться позже. Все силы сейчас брошены против прокурорских. Что ж, нам же легче.
Наша контора провела анализ подозрительных дел, которые вели люди, работавшие на прокурора. Основные выводы сделаны. Однако остался ряд мелких дел, которые также обладают признаками фальсификаций, но не попадают в чёткий ствол выводов.
Таким образом, моя новая задача заключалась в том, чтобы ознакомиться с делами и доложить шефу соображения. Леон что-то шепнул на ухо Майе и удалился в личный кабинет. Я уже хотел выходить, как она остановила меня:
– Не убегай далеко. Дела в бумажных папках.
Майа извлекла из-под стойки кипу бумаг и вручила мне. Я посмотрел на закрывшуюся за шефом дверь… Вот и первая странность – мелкие второстепенные дела не ведутся на бумаге. Высшая степень секретности не для них. Обычную уголовку фиксируют в электронном виде для упрощения документооборота.
Шеф оставил секретарше, административному работнику, следственные документы. Очевидно, от неё у Леона секретов не было. Что, скорее, неплохо. Если бы мы друг другу совсем не доверяли, то «МаКо» давно бы потонула и была съедена селёдками.
Я вернулся к себе в кабинет – первый попавшийся оказался незанят – и сразу приказал закрыть жалюзи. Сидеть при свете солнца было непривычно. Когда света слишком много, он бьёт по глазам и мутит голову. Я вновь погрузился в приятный сумрак, положил документы на стол, плащ бросил на спинку кресла и сам развалился в нём.
Прежде всего, стоило выкурить сигарету. Табачный дым действует в подобных случаях лучше всего. А вот пить не надо. Не к чему.
Я включил настольную лампу и взялся за изучение дел…
На первый взгляд они казались совершенно не связанными друг с другом. Разное время, география. Цели. Таких дел сейчас множество. Единственное, что проходило красной нитью сквозь попавшие ко мне дела – особенности почерка хакера. Впервые он проявил себя в комичной ситуации, взломав кофемат. Изменение рецептуры напитка привело к нескольким случаям галлюцинаций и расстройств психики у девяти клиентов. Кофемат починили только после несчастного случая, когда не выдержавший видений человек спрыгнул в вертикальный канал. Хакера не нашли.