Град разбитых надежд

Сумеречный Эльф / Сумеречный_Эльф

Пекарь и его жена распластались на полу, как им и велели, но осыпали всех вокруг проклятьями. Двое солдат волокли с верхнего этажа отчаянно упиравшегося плачущего мальчишку — внука Зерефа Мара. И только одна Джолин молча выполняла все указания.

— Вы арестованы! — констатировал один из безликих солдат, намереваясь защелкнуть на белых запястьях Джолин наручники. Будто ей не хватало синяков еще и от этих металлических браслетов. Джоэл бешено взревел:

— Оставьте ее!

Солдаты замерли и резко обернулись на сумасшедший голос. Джоэл смутно догадывался,

что исход этого дня означал для него сохранение рассудка или утрату всякой нормальности в случае неудачи. И вот настал тот миг, которого он так боялся и который так ждал. Но все наспех отрепетированные заготовленные речи разом исчезли из головы. Остался только измусоленный листок от Умана.

— Вы не имеете права! — возмутился арестовывавший Джолин страж. Рыжие усы на молодом лице недовольно встопорщились, придавая ему сходство с тем соседским котом, который растерзал несчастную певчую птицу. На нее теперь слишком походила пленница проклятой пекарни. Губы ее безмолвно пошевелились, будто произнося имя Джоэла, хотя он не был в этом уверен. Только исступленно смотрел в ее окаймленные слезами испуга синие глаза. Она робко приподнялась, нарушая приказ лежать лицом в пол.

— Имею! Предписание Верховного Охотника Умана Тенеба. Джолин Мар — важный свидетель Цитадели по делу Легендарного Сомна и «эпидемии превращений», — скороговоркой отчеканил Джоэл.

Заученные фразы вырывались сами собой, годы службы и чтение приговоров помогали в критический момент не думать над формулировками. Обычно он докладывал, в чем обвиняется несчастный гражданин Вермело, за что посажен в подвал цитадели: скрыл сомна, спал днем, распространял контрабандные стимуляторы. И вот теперь представился случай спасти кого-то, а не отдать на верную погибель. Бесценный случай, искупление.

Джоэл заслонил собой Джолин, вырывая из рук конвоиров, не позволяя нацепить на нее наручники.

— Она пособник революционеров, — возмутился последний.

— Она — жертва Зерефа Мара, — отрезал Джоэл. — У нас есть множество доказательств, что ее принуждали. Для начала, приглядитесь — Зереф бил ее, угрожал ей!

Серое платье Джолин и впрямь расстегнулось на шее почти до груди. Несколько мелких пуговиц при аресте оказались выдраны с клоками ткани, левый рукав и вовсе оторвали по шву, как будто солдаты нарочно превращали опрятных граждан в оборванцев-преступников, облаченных в грязные лохмотья.

В открывшихся прорехах белела светлая кожа Джолин, сплошь покрытая старыми шрамами и свежими синяками. Вероятно, Зереф Мар раскрыл ее и готовился учинить расправу над предательницей, когда гарнизон ворвался в пекарню. Все они успели вовремя. Вовремя! Джолин осталась жива и почти невредима.

Теперь она робко стояла за спиной Джоэла, прижимаясь к его плечу. И он ощущал себя предельно счастливым. Какой-то части сосредоточенного разума чудилось, будто они вдвоем застыли на краю пропасти. Каменный уступ отчаянно крошится, но они ждут, что вот-вот перекинется чудесный мост на ту сторону.

— Эта белобрысая сучка все врет! Я

к ней не притрагивался! — возмутился Зереф Мар, которому уже сковали руки за спиной и заставили подняться. Его перекошенное раскрасневшееся лицо полыхало от гнева. Джоэл опасался, что именно теперь проклятый пекарь выдаст ту тайну Джолин, из-за которой она так долго скрывалась и отнекивалась, отвергая помощь. Но, возможно, не было никакой особой тайны, кроме пособничества революционерам. Джоэл только на это и надеялся: слишком хотелось верить, что напряженный день избавит от паутины всех неразгаданных секретов и неразрешимых противоречий.

— Лжец! — выкрикнула Джолин так громко и пронзительно, что гомонящая толпа в пекарне внезапно притихла, подозреваемая продолжила глухо и беспощадно, низко опустив голову: — Он долгие годы мучил меня. Семь лет. Держал как… как рабыню! Все его клиенты — опасные преступники. А я ничего не могла с ними сделать, потому что иначе они убили бы меня. И жена его лжет, все лжет! Она занималась подпольным избавлением женщин от нежеланных детей.

— Неблагодарная тварь! Да как ты смеешь обвинять меня в этом! — взвизгнула жена пекаря, едва держась на ногах. Белый чепец благостной старушки покрылся пылью и золой от горящей печи, словно обнажая истинную сущность хозяйки.

— Если бы не Джолин, вы не смогли бы арестовать и десятой доли всех революционеров, — продолжал Джоэл, замечая, что солдаты готовы слушать внезапные признания. Рыжеусый конвоир с наручниками перестал хищно коситься на Джолин, зато с ненавистью и презрением уставился на чету схваченных Маров.

— Вы не понимаете! Мы не те революционеры, которые устраивали бунт в трущобах. Я к этому не имею отношения, — заскулил Зереф, вероятно, понимая бессмысленность открытого сопротивления.

— Тогда кто вы? — удивился Джоэл.

— Секта Дирижабля! Дирижабль принадлежит народу! И только народу! — закатив глаза, благоговейно заголосил пекарь. И в его расширенных зрачках плясали отблески безумия. Впрочем, возможно, отразились искры в печи, где подгорала очередная партия булочек с секретами.

— Изымите свежие вещдоки, — кивнул на выпечку Ли. И солдаты с ним согласились.

— Стачки на заводах — ваших рук дело? — продолжил свой спонтанный допрос Джоэл. Он понимал, что это уже не дело охотников, и все же чувствовал, что расследование появлений Легендарного Сомна неуловимо связано с Зерефом. Но пекарь все равно не ответил. Джоэл силился понять, сколько групп революционеров орудует в Вермело. И не понимал.

«Как будто действует несколько враждующих лагерей. Если это Секта Дирижабля и они пытаются присвоить его, у кого же он тогда сейчас? И где? Где в трущобах можно спрятать дирижабль?» — оставалось только недоумевать Джоэлу.

— Люди должны услышать, люди должны прозреть! Послушайте вы, палачи, это вы губите Вермело! Вы, охотники! И ты, Джолин, неблагодарная тварь, спуталась с одним из них! — закричал Зереф Мар. Для сохранения секретности пришлось замотать его широкий рот черным кляпом.