Град разбитых надежд
Шрифт:
— Объявляется перемирие на двенадцать часов. Верховный Охотник думает, — разнесся ближе к вечеру стальной яростью неумолимый эфир с башен, на которых сбились стрелки часов. Город погружался в тягучее безвременье, сомны носились по улицам днем, как в самые страшные времена изъязвленного болью прошлого, и только смена Красного и Желтого глаза напоминала, что еще существует рассвет и закат.
— Это наш шанс! — воскликнул Вен Даррен, услышав о перемирии. Он спустился с верхнего этажа, хвост его взволнованно подрагивал, шерсть и мох топорщились.
— Да, отправляемся
— Так точно. Ни один мародер не переступит этот порог, — улыбнулся Ли, но Джоэл зажмурился на мгновение: показалось, будто над головой любимого вьется темное сплетение черных линий, похожих на полосы с фотографии Иды и Батлера. Но нет — почудилось, просто упал отблеск от печи, которую растапливала Джолин, вытаскивая ароматный свежий хлеб.
Недавно она сварила маленький кувшинчик земляничного варенья из своих ягод, которые красными маячками весело мигали с подоконников. Хоть что-то оставалось неизменным, домашним и уютным. Хлеб с вареньем — чудесное лакомство, которое пообещали на ужин после возвращения из Пристанища Изгоев. Джоэл радовался, что, несмотря на все беды и потери, он обрел настоящий дом с почти настоящей семьей.
— Я в тебя верю, — отсалютовал он Ли, шутливо отдав честь.
— У меня есть арбалет! — улыбнулась Джолин, в доказательство хватаясь за оружие, стоящее возле стола. Джоэл кивнул им. На прощанье его с двух сторон поцеловали Ли и Джолин, с заботой говоря:
— На удачу!
— Да, удача нам пригодится, — ответил Джоэл, за ними плотно затворили дверь, и они с Вен Дарреном, принявшим форму собаки, заскользили хищными тенями через разрушенные улицы.
К Цитадели не шли, отправились на запад по Кварталу Ткачей, огибая район Охотников и Врачей, прилепленный к осажденной крепости, по широкой дуге. И пусть пока пушки впервые замолчали за долгое время длящейся гулкой канонады, город все равно вплавлялся в глаза бесприютными картинами разрушений.
Иногда попадались люди, такие же чудом уцелевшие, выживающие на развалинах. Они с безразличной тоской и страхом взирали на человека с мечом, а на Вен Даррена в образе собаки поглядывали, пожалуй, уже плотоядно. Общие склады с провизией и свежим урожаем остались вблизи Квартала Богачей. И западная часть города кормилась все это время с личных огородов, если кому-то повезло иметь дом с небольшим клочком земли или садик на крыше. Другие же просто голодали и грабили более удачливых. О карточках и обещанной системе распределения речи не шло.
«Как там в пристанище изгоев, не умерли еще все с голоду с таким отношением?» — вспоминал похлебку Местрия Пратта натягивающий повыше воротник Джоэл. Когда они шли по краю западных трущоб, лежащих за Кварталом Ремесленников и возле Квартала Врачей, казалось, что все узнают поступь Цитадели и желают уничтожить странного человека, пробирающегося с собакой через завалы тлеющих баррикад и груд колотого кирпича.
На время перемирия город будто вымер. Или
Что-то оставалось неизменным, тянулось постоянство тупика существования: все так же по ту сторону шатались замученные люди-тени, все так же некоторые падали посреди улиц, все так же копались в помойках в поисках еды и одежды. Они не поддержали революцию и все еще не кинулись наружу, в Хаос. Не верилось, что многие из них когда-то служили Цитадели. Бледные, исхудавшие, они совсем не напоминали жилистых мускулистых охотников, но и прокаженных — тоже. Видимо, стимуляторы и правда истощали организм, выкачивая из него жизненные силы раньше срока. Им с Ли еще повезло родиться достаточно здоровыми, чтобы не пасть жертвой чудовищного эксперимента, который ставили над всем городом, над последними остатками старого человечества.
— Так, ну и как ты откроешь калитку? — встряхнулся Вен Даррен. Джоэл нерешительно озирался. Пока все шло подозрительно гладко, ему с каждым мигом чудилось, что где-то нависает опасность, невидимая, но неотвратимая. А он стоял возле стены, взирая на запертый механизм заветной калитки, и никто им не препятствовал.
— Пойдем к хранителю ключей. Если будет упрямиться, разрешаю тебе его сожрать. Странный он тип, — фыркнул Джоэл, решительно постучав в перекошенную дверь обиталища Местрия Пратта. Открыли ему скоро, старейшина показался в дверях в своем неизменном зловонном бесформенном халате и с ключом на шее.
— Иду-иду! О, снова вы, господин охотник. Решили выбрать верную сторону? — сказал он. — Надеюсь, не Секту Дирижабля?
— Старик, нам нужно бежать из города, — твердо заявил Джоэл, а Местрий Пратт слегка косящими глазами уставился на Вен Даррена и снисходительно усмехнулся:
— Все-таки хочешь отпустить зверюшку. Ну, дело твое. Этому городу терять больше нечего. Странное время настало. Мы не думали, что за Энн пойдет столько народа. Я делал ставку на Секту Дирижабля.
— Так кто ты сам? — поинтересовался Джоэл.
— Хранитель ключей от Хаоса. Координатор. Мы повздорили с Сектой Дирижабля. Пусть эти безумцы летят в Хаос, мы же дальше ждем Стража Вселенной, как и старик Гарф. Ждем, когда победят Змея. И вот тогда мы выйдем за стену новым человечеством, — охотно рассказал Местрий Пратт. Похоже, его глобальный план приводился в действие руками Энн и Академии. И старейшина «иных» блаженствовал, он дирижировал хаосом Вермело.
Хотя Джоэла уже не занимали распри, он волновался только за свой мир в пекарне и отчего-то не мог отделаться от видения черных линий, окутавших Ли. Но у напарника был меч, он бы отразил любую атаку. И все же успокоить себя не удавалось, а чем ярче разгорался закатный горизонт, наползавший из-за черноты укутанной тенями стены, тем тоскливее ныло сердце.