Град разящих мыслей
Шрифт:
Люди, что перестают поедать мясо, начинают поедать человека.
Призыв «не есть мясо» продиктован не мнимым состраданием к животным, а брезгливостью по отношению к их предсмертным мукам. Человечество слишком уж изнежилось с доисторических времён.
Болезненная чуткость и переполняющее сострадание к порабощённым животным уже привели однажды к расцвету христианства.
Существует два и только два возможных варианта: либо человек властвует над животными, либо животные – над человеком.
Зачем нам третий глаз, если прекрасно видно и одним? Не затем ли, чтобы видеть меньше?
И атеист
«Раз Человека нет, то снова всё дозволено?!» – возрадовалось животное.
Для религий абсолютная смерть является конечным благом. Совершенный покой, рай, нирвана в противовес раздражению жизни. Все они исповедуют идентичный путь, различны лишь надписи на указательных столбах. Это путь на Голгофу.
Религии ненавидят жизнь. Их боги мертвы перманентно, эксгумированы из небытия; их пророки прославляют смерть и, крепко держа за руку, ведут к ней; Их церкви и храмы, их ряженые овцеводы и просветлённые учителя, их молитвы и медитации, их смирение и опустошение – всё призвано обучить нас сакральному мастерству умереть при жизни, не бояться её завершения, а отвергнуть всецело.
Ибо их воля – воля к смерти!Рай, Ад
Люди предпочтут ад, нежели рай. О последнем и сказать-то особо нечего.
Люди предпочтут рай, только если Господь согласится на котлы.
Святые мученики с радостью пострадают. Таким образом, даже они не выберут рай.
Отмучавшись в аду, попадаешь в рай. Из рая уже не отмучаешься. Счастливы те, что горят дольше.
Рай, вероятно, похож на массовый паралич во избежание греха. Если так, то в данном случае свободу олицетворяет ад. Впрочем, как и во всех остальных.
Рай существует лишь благодаря аду. Исчезни рай, ад останется. Но не наоборот.
А в раю всё ещё нужно соблюдать заповеди?
Кто не побывал в аду, тот не знает жизни. Кто не знает жизни, может угодить в рай.
Рай убивает жизнь. Грех воскрешает её. Природа заставляет церковь прощать грехи.
Ад станет подлинным раем, если дьявол позволит носить белую одежду. Но кем тогда станет дьявол?
Ад не другие , ад – это Сартр.
Природное
Домашние тапочки. Домашние животные. Домашняя природа.
Человек так говорит другим существам: подчинитесь и надейтесь.
Природа – второй по важности соперник человека. Кто же первый?
Природа добивается исполнения целей, обманывая своих подданных всевозможными удовольствиями. Но что природа рядом с человеком? Мы добиваемся удовольствия, обманывая целями.
Человек чувствует ответственность перед природой. А она перед нами?
Испытать мудрость природы довольно просто: погубит себя человек или нет. Но вот какой результат станет проявлением мудрости?
Кто печётся о сохранении природы окружающей – отрекается от природы внутренней. Доминирующий вид – это бульдозер.
Разве чума щадит свои жертвы? Разве прощает слабейших? Разве должна?
Вселенная необъятна, и человек продлится, пока не встретит победителя.В конце концов: или среда уничтожает своих обитателей, или же обитатели – среду.
У природы женский ум: он вроде
Если бы природа хоть на долю секунды узнала, чего мы понапридумывали, она бы тут же свихнулась.
Необходимо окунуться в ледяной хаос, чтобы протрезветь от уютного порядка, но не строить затем новый, а закаляться до поры уютного хаоса.
Я восхищаюсь миром, его безжалостностью. Ему известен толк становления, чего не скажешь о человеке.
Я не понимаю, почему природа не родила человеку равного брата, чтобы в соперничестве своём они друг друга уравновешивали, не позволяя выйти из берегов, вынуждая расти ввысь.
Человек – это в первую очередь тело. Кожа, мясо и кости. Чувства, инстинкты и потребность. Когда мы лишаемся тела, мы лишаемся человека. Мы лишаемся природного зова и природного слуха. Мы больше не живём , а значит и не мыслим . Мы только пребываем, и всё пребывает вокруг.
Почему есть плоть без мысли, но нет мысли без плоти? Мысль нуждается в воплощении .
Разве не испытывает плоть раздираемого хищником зверя удовлетворение? Разве не озаряется она священным смыслом?
Движение есть удовольствие. Удовольствие от подтверждения, удовольствие от бытия .
Символ – повержен будет естеством.
Природа творит беспрерывным актом эволюции, появление растворено в исчезновении, исчезновение – в появлении. Творимое и есть творец. По сравнению с природой произведения человека воспринимаются как случайные выкидыши, покинутые своим беспечным родителем, обречённые лежать на берегу несущей реки. «Град разящих мыслей» – моя дерзкая попытка на мгновение своей жизни творить, как Она .
Каждый из нас томительно ожидает явления собственного зверя .
Кто сказал, что машина – не природный лик? Возможно, не природным является как раз-таки естество? Интеллектуальная прихоть, которой тешит себя человек? Ай-ай-ай…
Жизнь и смерть
Жизнь творима смертью. Смерть – это память жизни, это её почва и её форма.
Жизнь – это последствие смерти.
Костлявая, не на тебе ли держится плоть наша?
После смерти только жизнь, после жизни – только смерть.
Шлифует ли нас жизнь? О нет, она шершавит!
Какой смысл всю жизнь провести, готовясь к смерти? По сути, посвятить жизнь смерти? Годы чудесных мгновений посвятить одному-единственному: точке прекращения мгновений. Завершению. ХА! Что же вы, мои дорогие, завершать-то собрались? Если не было в жизни вашей ничего иного, сплошное предзавершение? Раз за разом мгновение порога? Неужели это страх вынуждает вас пойти на столь неслыханное оскорбление жизни? В том числе – страх позора от страха перед смертью? И снова громогласное «ХА!». Вы боролись со смертью при помощи смерти. Вами успешно выкорчеван страх, вне сомнений, но выкорчевана и сама смерть. Так осталась ли разлучённая жизнь? С чем вообще вы остались, господа призраки?