Градиент неба
Шрифт:
— Чего ж он тогда по координатам возврата обратно рванул, как жареным запахло?
— На рефлексах, наверное. Где Кейта носит? Он мне прием на всех частотах обещал!
— Спокойно, капитан, есть у нас прием на всех частотах.
— Да? Я не посмотрел… Джери… Пойдем, выпьем!
— Двенадцатый час.
— Самое время! — сказал Рэд.
Бар в этот вечерний час не пустовал.
В баре Виктор с Кейтом играли в карты. То есть бортинженер «Моники» осваивал это непростое занятие под чутким руководством радиста.
— Вам для чего объявляли о посадке в сложных условиях? —
— Обучались, — поправил его Кейт.
— Все равно вы всех перебудили, — поддакнул Блохин.
— Присоединяйтесь.
Открытая бутылка виски, которая стояла на столе, пошла по кругу.
— Как Серж? — спросил Гардон.
— Его в следующий раз обучим, — ухмыльнулся Кейт.
Рэд посмотрел на Виктора.
— Жив, относительно здоров, — сказал Блохин. — Если бы все это время лежал, был бы без «относительно». Все нормально, спит у себя, вы его укатали в ноль.
Гардон перевел взгляд обратно на Кейта, но не успел задать следующий вопрос.
— У меня два зонда на границе системы, среагируют на активную локацию. Это кроме наших приемных антенн. Садись, капитан, — предложил радист.
Рэд отрицательно качнул головой, достал из кармана пачку сигарет, налил себе еще и со стаканом в руке отошел к вытяжке. Джери с Кейтом заспорили насчет обязательности присутствия в ходовой рубке всех членов комсостава во время старта и прибытия в конечный пункт маршрута. Регламент требовал. Космолетчики по этому пункту расходились во мнениях. С возрастом и опытом процент расхождений накапливался и грозил перевалить за критическую отметку.
— Вам связь с планетоидом требовалось установить? — ухмыльнулся Кейт Фил. — На кой черт я там сидеть буду, если вы штурмана отпустили, идете на ближней локации, вокруг ни души, оборудование в порядке… У бортинжа тоже все в норме.
— То есть это бортинженер сказал: «Чего нам в рубке торчать, если что две минуты и мы там». Типа нечего пилотов баловать. Так, Виктор?
— Примерно… Вы хоть намекните, чем дело кончилось, погнался кто-то за нами или нет, — миролюбиво предложил Блохин.
— Нет, — Гардон вернулся к столу с дымящейся сигаретой в руке и, ни на кого не глядя, поставил пустой стакан на край.
— Плесните мне кто-нибудь.
Стрэйк поднял на него глаза и молча наполнил стакан на треть.
— В другой раз сыграем, — негромко сказал Кейт Виктору и аккуратно собрал карты.
Рэд выпил залпом, выбросил недокуренную сигарету и шагнул к богато заряженной стойке, которой обычно пользовались «дорогие» пассажиры, а экипаж предпочитал не трогать. Экипаж себя и так не обидел. Командный состав устроил в углу собственный небольшой склад провианта и алкоголя, прикрыв от посторонних глаз фальшпанелью с надписью «Пожарно-спасательное оборудование». Сверху на самодельном саркофаге красовался аварийный пищевой синтезатор с автономным снабжением, который можно было быстро убрать с глаз и закинуть к кому-нибудь в каюту. На случай маневра его примотали скотчем.
Когда на борту не было посторонних, космолетчикам хватало одного стола и нескольких стульев. Остальная сложенная мебель торчала из пола
Полукруглая громадина с пологим парапетом загадочно мерцала в углу хрусталем бокалов, вплавленных в противоперегрузочный гель. Общий язык с этой эксклюзивной системой бортового питания могли найти только Виктор Блохин и двое техников. Все остальные смотрели в ее сторону с почтением. Капитан и штурман под настроение эксплуатировали кофе-машину. Виктор как-то баловался с коктейльными наборами. Но стандартному оборудованию кают и личным запасам комсостав доверял больше.
Включенный льдогенератор мелко застучал, как будто задрожал от холода.
Рэд уперся в стойку свободной рукой, набрал в пригоршню фраппированного льда, стряхнул на пол большую часть коктейльной изморози, а остальное приложил к виску, прижимая к углу глаза основание ладони. Его заметно качнуло. По щеке и подбородку стекла тоненькая струйка воды.
— Рэд, иди сюда, посиди с нами, — предложил Блохин в наступившей тишине.
— Поесть что-нибудь сообразим, — поддержал Стрэйк.
Гардон помедлил, оттолкнулся от стойки и вытер ладонь о летный комбинезон.
— Нет, спасибо, всем отдыхать. Я у себя, в девять утра стартуем, — сказал он, пересек кают-компанию, на выходе не вписался в дверной проем и зацепил плечом косяк.
— Не нравится мне это, — многозначительно произнес Кейт. — Джери, что не так с посадкой?
— Все штатно, — сказал Стрэйк. — Он как всю жизнь на этот вихляющийся планетоид садился.
— Двигатели малой тяги оттестировали? — рассеянно спросил Блохин, не сводя глаз с закрывшейся двери.
— Я же сказал, все в порядке: как сели, так и взлетим, — сказал Джери. — Ты, Виктор, меньше нашего радиста слушай и чаще в ходовую рубку заглядывай — узнаешь все из первых рук. — Джери разлил остатки спиртного на троих. — Ну что… За здоровье и расходимся по каютам. По всем приметам Рэд там сейчас догонится, так что мне завтра первому за руль.
— Серж намекнул, что Амалия ему весь кислород перекрыла, можем продлевать, все равно лететь некуда, — буркнул Блохин.
— Тебе, Виктор, начальство что сказало? В девять утра быть на рабочем месте. Считай, что первый пилот в моем лице подтвердил. Какая твоя задача? Не опоздать. Распустились вконец.
Стрэйк отсалютовал Кейту стаканом.
— В девять, так в девять, — пожал плечами радист. — Кто рискнет поставить на то, что капитан не опоздает?
У себя в каюте Рэд выключил верхний свет, взялся за бутылку, залил джином досаду, усталость и головную боль и отключился на не расправленной кровати.
Разумеется, с утра это дорого ему обошлось. Голова раскалывалась, язык еле ворочался во рту, а угол левого глаза дергало мелкими болезненными судорогами. Проклиная себя за то, что вовремя не остановился и за то, что назначил сбор на девять часов, хотя ничто не мешало ему сдвинуть этот срок к полудню, Рэд сполз с кровати, наглотался анальгетиков и кое-как привел себя в порядок. В рубку он приволокся, опоздав минут на двадцать, развернул кресло от пульта и сразу сел, стараясь не замечать, как сослуживцы на него смотрят.