Граф Орлов и мелкий фюрер

Кузьма Андревна

Александр не слишком понимал, при чём здесь Катерина, о которой он знал только по Аниным устным описаниям и фотографии, но из уважения к чужой боли, к незаживающей ране он сказал:

– Отлично понимаю, Андрей Анатольевич, - и протянул руку для рукопожатия.

***

Выходя из кабинета, Александр поймал два обеспокоенных взгляда из кухни. Кивнул Елене Викторовне и подмигнул Ане. Остаток дня пролетел суетно: все вышли на улицу гулять, Адреи, большой и маленький, устроили перестрелку снежками, Маркуша подключился к ним, как только Алёна (так почему-то в семейном кругу называли Елену Викторовну) надела ему варежки. Аня смотрела на них и липла к маме так, что и гвоздодёром не оттянешь. Александр сжимал её

ладошку и переводил взгляд с бесящейся троицы на умилённую парочку. Это было… странно. Эти люди были, как мозаика, из которой собиралось эксклюзивное создание по имени Анна. Рассудительность и приятный голос от матери, от неё же каштановый цвет волос и милые губки бантиком. Жёсткость суждений, любовь к Высоцкому и черты лица - кусочек папы. Маркуша так же любил обниматься и терялся порой даже в собственных игрушках, а маленький Андрей был таким же солнечным и весёлым. Вот самые важные люди в Аниной жизни. А теперь ещё он, Александр. От этой догадки стало легко и одновременно очень тяжело. Мужчина хорошо помнил, как Аня рассказывала ему о том, как у неё началась война с деревенскими мальчишками просто из-за того, что один ей солгал. И ведь солгал безобидно, просто хотел подольше погулять на улице с весёлой девочкой… Аня говорила об этом со смехом и стыдом, но на деле ничего не изменилось. Разве что, войны не будет. Поднимется железный занавес, и никто его не опустит. А если и опустят, так поведут под нехилым конвоем.

К бабушке с дедушкой решили сегодня не идти, потому что дети извалялись в снегу, и Марк засопливил. За ужином Александр продолжил свои поиски деталей от мозаики и находил всё больше и больше. Уже совсем вечером глава семейства ушёл читать детям на ночь, Аня, Елена Викторовна и Александр пили чай на кухне.

– Вам стелить на третьем этаже или в кабинете?
– поинтересовалась Елена.

– В кабинете, - Александр так устал за день от всяких проверок, что возможность не подниматься по лестницам была истинным счастьем.

– Мимо текла, текла река*, - вдруг запела Аня.

– Плыли куда-то облака, - подхватила её мама.

Александр слушал. Он слушал и всё отчётливей понимал: эти люди дышат каким-то своим, особенным воздухом. Им было положительно плевать на богатства мира - они заполучили бы их, если бы захотели. Они и получали. И раздавали всем, кому могли. Потому так долго длился ремонт, и потому они живут в доме, а не во дворце. Они всё ещё верят честным словам, хоть и с опаской. Они двигают мир в противовес безумцам, возомнившим себя королями Земли. Понемножку, по чуть-чуть, но… Разве же это не чудо? Разве не так должен поступать настоящий человек, а не двуногое прямоходящее?

– Если радость на всех одна, на всех и беда одна**, - затянул семейный дуэт.

Александр снова слушал. Ещё внимательнее, чем прежде. Кажется, проведя день в смешном деревянно-цветочном доме, он тоже вдохнул в себя тот особенный воздух, и всё его тело теперь перестраивалось.

– А если случится, что он влюблён, а я на его пути, - грустно пела Аня.
– Уйду с дороги, таков закон…

– Возьму с дороги большой кирпич и попрошу отойти!
– перебил Андрей Анатольевич, только что вошедший в кухню.

– Нет, - шепнул Александр Ане на ухо, пока старшее поколение смеялось. Девушка непонимающе вздёрнула брови, но промолчала.

***

Когда Родители закрылись в своей комнате и включили телевизор, Аня завернулась в свой плед и прокралась вниз, к Саше. Тот не спал, ждал её, сидя на одеяле в пижамных штанах и майке. Аня подползла к нему по разложенному дивану и укутала в кокон вместе с собой. Александр не мешал, только с интересом наблюдал за манипуляциями девушки. Вий прошмыгнул в незакрытую дверь и распластался на их коленях закормленной колбасой шкуркой.

– Саш, а что “нет”-то?
– спросила Аня, почёсывая коту брюхо.

–

Я не попрошу от тебя отойти, - признался Александр, вздохнув.

– В смысле?
– не отставала девушка. Очень хотелось спросить “почему?”, но было боязно услышать ответ.

– В смысле, ты, Анечка, маленькая, а я старенький, мало ли, ты найдёшь кого получше, - объяснил Александр, скрывая за шутками своё волнение. Он дал ей свободу, полную свободу от обязательств.

– Ты дурак!
– тихо возмутилась Аня, несильно стукнув мужчину по ноге.
– Предлагаешь мне переключиться на малолетних идиотов?

– Не идиотов, а молодых, - поправил Саша.
– И я совсем не…

– Молодых идиотов, - фыркнула девушка.
– И ты совсем не старый. Ты замечательный и самый лучший! А этих придурков я что, не знаю, что ли?

– Ань, самой лет-то сколько?
– усмехнулся мужчина.

– А я и не отрицаю, - не смутилась Аня.
– Мне тебя даже немножко жаль, что тебе такая вот я досталась. Так что если ты найдёшь…

– Так что там с Китаем?
– прервал её Александр и успокаивающе погладил сгорбленную спинку.

– А. ну да… - поддалась девушка.

Глупый, глупый Саша. Своим актом прав и свобод он только крепче привязал к себе юное, влюбчивое и восторженное сердце.

========== 19. Ветер перемен или главное, чтобы всё было рядом. ==========

Бабушка. Это слово Александра пугало, пожалуй, даже больше, чем слово «родители», потому что о них он слышал очень-очень много. О бабушках меньше. С одной из них он успел познакомиться ещё вчера. Восьмидесяти семилетняя Эмма Васильевна была не сильно привязана к своей семье, любила своего сына, время от времени высказывала что-нибудь его жене, жила в отдельном домике по соседству и одиночество своё обожала. Все её окна были заставлены всевозможными растениями, а за завесой зелёных листочков виднелись стеллажи с пыльными книгами. Эмма Васильевна всё время выписывала себе новые чтива и всё советовала почитать родственникам, а ещё активно готовила себя и близких к своему отходу в мир иной. Лет пятнадцать уже готовила, по словам Ани. Беседа с ней продлилась не больше двадцати минут. Миниатюрная бабуля скупо порадовалась Аниному приезду, расспросила о госте, приговаривая «хорошо, хорошо», показала пару новых, недавно разученных дыхательных упражнений и дала внучке список книг для ознакомления. И даже в этой чудаковатой старушке, которая искренне верила в негуманоидных ящеров, живущих под землёй, и в шамана, охраняющего Путина, Александр нашёл множество кусочков пазла по имени Аня. Некоторые люди влияют на сознание, просто существуя рядом…

С другой бабушкой – маминой мамой – дела обстояли сложнее. Она целыми днями стирала-убирала-готовила, смотрела вечерами «Пусть говорят» и вышивала крестиком. И отчаянно не хотела умирать. К Марии Викторовне в гости засобирались только в одиннадцать, так что у Ани с Александром было время побыть вдвоём…

Утро началось так. Александр сонно поморгал под урчание только что заползшего на подушку Вия и шуршание грифеля. Продрав глаза, мужчина обвёл взглядом комнату и узрел Аню, компактно скрючившуюся в огромном кресле и что-то усердно трущую пальцами. Она подняла глаза на Александра, и выражение хмурой сосредоточенности исчезло с её лица, уступив смущению и радости.

– Доброе утро, - сказала она, перемещаясь на постель, и наклонилась за поцелуем.

– Доброе, - едва успел ответить Александр, потянувшись навстречу. Как странно, они столько раз встречались по утрам в университете, но ни разу не говорили друг другу «доброе утро».

– Извини, что разбудила, - повинилась девушка и в искупление поцеловала мужчину в чуть колючую щёку. А потом в другую. А потом опять в губы.

– Ты меня не разбудила, я сам проснулся, - возразил Александр, - но было бы здорово просыпаться так почаще.