Граф прошлого Рождества
Шрифт:
– Видите ли, – ответила она немного застенчиво. – Дуэли уже некоторое время запрещены законом.
Джон уставился на Ванессу.
– Вы шутите.
– Боюсь, что нет.
– Вы хотите сказать, что не осталось способа отстоять поруганную честь? – Он широко развёл руками, как будто не мог понять такой глупости. – Любой мерзавец может говорить всё, что угодно, чтобы опорочить невинного, а остальные что? Просто верят на слово?
В его устах это действительно звучало довольно
– Если они влиятельные люди, им верят, – ответила Ванесса. – Так всё и устроено. Я имею в виду, что существуют законы о клевете, но…к ним редко прибегают.
Джон скорчил гримасу отвращения и жестом указал на дверь, на хаос по другую её сторону.
– Это век не просвещения, а дикости.
– Здесь мне нечего сказать. На дуэлях стало погибать меньше людей, так что... Полагаю, вы можете назвать это прогрессом.
– По моему мнению, нет. Не в том случае, когда чёртов... – Он резко повернулся к Ванессе. – Напомните его имя?
– Уильям Мосби.
– Уильям… Я бы с радостью убил этого франта голыми руками. Вычеркнул бы всю его династию из анналов истории...
– В этом нет необходимости. – Ванесса поднесла ладонь к Джону. – Правда. Он... он принял свою участь. Что сделано, то сделано.
Словно по мановению волшебной палочки, когда Джон посмотрел на неё, черты его лица смягчились, руки опустились по бокам. Он медленно подплыл ближе и потянулся к Ванессе, будто хотел приподнять её подбородок, но ему это так и не удалось.
– Мне жаль, что вы столько пережили.
Ванесса заставила себя широко улыбнуться. Она давно уже отрепетировала эту фальшивую улыбку.
– Мне повезло во многих отношениях. Отец даёт мне приличную сумму на содержание. Полагаю, так он пытается избавиться от чувства вины за то, что держится от меня на расстоянии в обществе. И на эти деньги я планирую увидеть мир. Отправиться в приключения наподобие этого. Репутацию мне беречь незачем, так что я могу делать всё, что мне заблагорассудится.
Он в замешательстве нахмурился.
– Но вы совсем одна. Почему бы не обзавестись компаньонкой, которая пустилась бы с вами в эти приключения?
Она неподобающе фыркнула.
– Идея нанять себе спутника за деньги никогда мне не нравилась. Кроме того, я ведь тогда буду за него в ответе? И, если честно, очень немногие сочли бы за счастье связаться с человеком с такой запятнанной репутацией, как у меня. И рекомендации, которые я могу дать работнику, не имеют ценности.
Выражение его лица заставило исчезнуть улыбку с её губ. Она не могла вынести этой нежности. Или жалости.
– Но это пустяки, – почти шёпотом проговорила она. – Когда в мире страдает столько людей, мой позор и остракизм кажутся
Он наклонил голову, его губы оказались у её лба.
– Боль может быть разной, всепоглощающей или повседневной. Но суть одна. Не приуменьшайте свои страдания.
От его слов она растаяла как мёд в летнюю жару. Ощущение присутствия Джона окутало Ванессу, как шёлк, струящийся на ветру. Едва уловимое, чувственное и в то же время неоспоримое.
– Вы не бракованная, – сказал он. – И вы не обесчещены. Не для меня.
– Вы очень добры, – с трудом выдавила она, ком в горле мешал говорить.
– Я серьёзно, – горячо проговорил он.
Ванесса отшатнулась от него и, отвернувшись, ущипнула себя за переносицу, чтобы скрыть жгучие слёзы. Она была слишком горда, и не могла позволить себе потерять самообладание на глазах постороннего человека.
– Что? – спросил он. – Что не так?
– Вы можете... быть безжалостным, – призналась она с придыханием. – Я... эм... немного разволновалась.
Он снова приблизился. И очутился прямо за её спиной. Его присутствие – ничто иное, как беспощадная иллюзорная видимость.
– Я напугал вас?
– Нет! То есть. Не совсем. Вы единственный на моей памяти, кто за меня заступился, – призналась она, подходя к огню и нервно разглаживая платье на бёдрах.
– Тогда зачем отстраняетесь от меня? – допытывался Джон.
Глядя на языки пламени, она не могла лгать.
– Когда вы прикасаетесь ко мне, я... Хотя на самом деле вы не можете ко мне прикоснуться. Но у вас получилось поднять неодушевлённый предмет. Чтобы ударить тех мужчин.
Он глубоко вздохнул.
– Большую часть времени я существую на уровне сознания. Я могу входить и выходить из этого состояния по своему желанию, но чем дольше я медлю, тем больше времени провожу в пустоте. А в определённые дни, солнцестояния и равноденствия, если я очень сильно сконцентрируюсь, то могу обрести подобие телесности. По крайней мере, на мгновение. Я могу двигать предметы, но это меня истощает. Во время Северного сияния меня видно лучше всего, но я не могу долго удерживать контакт с этим миром.
– Понятно, – прошептала Ванесса.
Его голос теперь звучал совсем близко, ей даже почудилось тёплое дыхание около уха.
– Когда я дотронулся до вас в ванне, моя рука прошла сквозь вас... Вы это почувствовали?
– Я почувствовала... что-то. Не вашу руку. Что-то другое. Словно... – Она замешкалась, подыскивая нужное слово. – Покалывание. Нет, сильнее. Возможно, вибрацию.
Из его груди вырвался смешок.
– Правда?
– Меня это насторожило.
– Вам было больно?