Граф Рысев 8
Шрифт:
Света проводила её взглядом, а потом упала на диван и захохотала, закрыв лицо руками. Очень скоро её смех перешёл во всхлипывания.
— Да, куда угодно, только подальше отсюда. — Она отняла руки от лица и задала самой себе вопрос, глядя на лежащие на столике бумаги. — А что там Игнат говорил про перстень рода и изнанку на землях, которые нам выделяют Рысевы?
Петрович остановил машину возле лавки сапожника и заглушил мотор. В Ямске они все предпочитали передвигаться на автомобилях, благо у Рысевых недостатка машин
— Так, вроде бы это здесь. Другого сапожника, кроме Артура Веснина, я в Ямске не знаю, из тех, по крайней мере, кто обслуживает местную знать.
Выйдя из машины, Петрович сразу же направился в лавку, одновременно являющейся мастерской. Звякнул колокольчик, оповещая хозяина, что пришёл посетитель.
Подойдя к столу, заменяющему здесь традиционную стойку, Петрович осмотрелся по сторонам. Ничего, что, хотя бы намекало на товар, в обозримом пространстве не было.
— Чем могу служить? — раздавшийся голос заставил Петровича резко развернуться. Надо же, это насколько тихо передвигается сапожник, если даже старшего егеря застал врасплох.
— Вы меня почти напугали, — признался Петрович.
— После постоянной работы с каблуками, начинаешь ценить мягкую и неслышную обувь, — ответил ему Веснин.
— Да наверное, вы правы. — Петрович ещё раз обвёл задумчивым взглядом полупустое помещение. — Если точно не знать, что здесь работает сапожник, то можно представить, что попал в офис нотариуса средней руки.
— Я работаю исключительно на заказ, — ответил Веснин. — В моей лавке вы не найдёте обуви, сшитой по стандартным лекалам, чтобы быстренько переобуться. Вы же понимаете, господин ПроРысев, что хорошие ботинки — это очень важно. Иногда гораздо важнее, чем даже одежда. Вы можете в результате несчастного случая остаться в одной набедренной повязке, которую соорудите из остатков пиджака, но у вас обязаны оставаться хорошие ботинки на ногах, иначе случай может стать совсем несчастным.
— Это точно, — Петрович улыбнулся. — И я, пожалуй, обращусь к вам с просьбой сшить мне туфли, такие, как Евгений Фёдорович придумал, с закруглённым носком.
— Евгений Фёдорович — известный франт, — Веснин улыбнулся. — Но я не в претензии. Все его даже странные идеи сразу же находят отклик у окружающих. Я получаю просто дикое количество заказов, именно на такие вот туфли. Мода, что тут поделать. Как только в голову Евгению Фёдоровичу придёт что-то ещё, мода может и поменяться. Такова жизнь. Вон, даже его егеря нет-нет, да и посматривают в сторону молодого графа в плане одежды и обуви.
— Меньше, чем все остальные, — скупо улыбнулся Петрович. — Среди егерей нет ни одного, у кого бы в кармане пилка для ногтей завалялась.
— Это смотря как смотреть, вряд ли вы обыскиваете молодых охломонов, — Веснин ухмыльнулся. — Так, давайте снимем с вас мерки, присаживайтесь, — и он указал на стул, стоящий чуть в стороне.
— Да, хочу предупредить, у меня нога довольно большая. — Сказал Петрович, садясь на стул и снимая ботинки. —
— Конечно, — махнул рукой Веснин. — Вон, на что у Адриана Василькова, мужа баронессы Камневой лапища огромная, но смотрятся туфли вполне элегантно. — И он сел на специальную скамеечку, вытащив измерительную ленту и начав снимать мерки с ног старшего егеря.
Петрович же едва сдержался, чтобы не выругаться. Он даже язык себе слегка прикусил, чтобы не издать ни звука. Потому что последнего, кого он мог представить на месте браконьера, был Андриан Васильков. Как они и предполагали, кто-то очень умный решил подставить прежде всего баронессу Камневу, вассала клана Рысевых. Вопрос, зачем?
Петрович задумчиво смотрел на Веснина, делающего какие-то отметки в тетрадь. Ну что же, Евгений Фёдорович прав, это дело с наскока не распутаешь. Придётся ждать до той поры, как молодой граф вернётся на летние каникулы со своим другом Мамбовым. С другой стороны, они пока могут выяснить, а не появились ли у баронессы Камневой недоброжелатели. Да, именно этим он и займётся. Ну и туфли себе сошьёт. Уж старший егерь клана Рысевых тоже может себе позволить сшить туфли на заказ.
Глава 25
Рысиное поскуливание звучало особенно громко, и я опустился на колени перед лежащей на боку Фырой. Погладил её по голове, тихонько приговаривая.
— Потерпи, девочка, скоро всё закончится, и ты станешь счастливой мамой, — Фыра подняла голову, посмотрев на меня, и снова опустила её на ковёр, а крупное тело содрогнулось из-за болезненных спазмов.
— Она первородок, — сказал Лебедев, которого притащили сюда, уже три дня назад, примерно рассчитав, когда котята решат появиться на свет. — Фыра не понимает, что происходит, поэтому ей страшно. Я бы посоветовал вам не уходить далеко, Евгений Фёдорович.
— Я не собираюсь никуда уходить, — проговорил я, поглаживая Фыру по голове.
— И вы должны помнить, что я не ветеринар, а… — И тут Лебедев очень шустро опустился на колени, и я почувствовал, как по комнате прокатилась волна целительской магии. — И кто тут у нас? — я впервые слышал, как Аристарх Григорьевич воркует. Обычно он своих пациентов чуть ли не матом кроет, а тут… — Это кошечка, — объявил он и быстро перенёс новорождённого котёнка к Фыре. Кошечка была слепая, но копошилась попискивая. Значит, всё нормально, так ведь?
Фыра подняла голову, полминуты смотрела и обнюхивала котёнка, а затем принялась вылизывать, подчиняясь древнему как мир инстинкту.
Игнат довольно быстро пришёл в себя, и уже на следующий день после того, как он получил перстень, мы вернулись в Ямск.
По дороге он мне признался, что Светка сама сделала ему предложение.
— И ты согласился? — спросил я, глядя на него с любопытством.
— Я не смог ей отказать, — и он широко улыбнулся. — Да, Света хочет переехать на Урал. Но, думаю, что дело здесь вовсе не в обширности владений.