Граф Суворов 6
Шрифт:
Бабаха изрыгнула из себя столб пламени и все ускоряющийся за сяет дополнительной гравитационной силы снаряд. На одном из экранов появились цифры обратного отсчета, и когда оставалось меньше пяти секунд до промаха или попадания я зажал в руке микрофон.
— Говорит фрегат Гнев империи, командующий эскадры, немедленно совершайте маневр уклонения и уходите, мы оттянем противника на себя. Повторяю, не вступайте в бой, их флагман — крейсер английской постройки. — проговорил я, и в этот момент снаряд наконец долетел, и случилось чудо. Мы попали! Часть вражеского флагмана окуталась
— Есть попадание! Визуальное подтверждение выхода из строя двух из восьми маневровых двигателей, теперь их скорость вряд ли будет выше ста восьмидесяти. — довольно произнес Николай.
— Повторяю, разворачивайтесь и не вступайте в бой. Враг слишком силен. — сказал я, не особенно ожидая ответа.
— Никак невозможно, Гнев империи. У нас строгий приказ, и мы его выполним. — снова донесся до меня женский голос. — Вяземские от драки никогда не бегали!
— Перехватчики расходятся широким клином! До столкновения меньше трех минут. — отчеканил Николай.
— Мы привлекли их внимание, на нас движутся крейсер и десяток корветов! — тут же сказал Строганов. — Этот бой нам не выиграть, нужно уходить!
— Твою мать… — я выдохнул, прикрыв на мгновение глаза. — Нет. Готовьте второй заряд, артиллерия беспокоящий огонь из всех орудий, сможем кого-нибудь зацепить, хорошо, нет — главное, чтобы отвлекались побольше. Полный вперед!
— Приказ принял. — с мрачной решимостью проговорил Погоняйло. — Есть полный вперед. Двигатели — реверс. Падаем.
— Щиты на максимум, каждая башня прикрывает себя, я прикрываю всех! Огонь по готовности! — приказал я, и сразу десяток стволов выплюнуло потоки огня в приближающуюся снизу эскадру. Противники поднимались от земли медленно но крейсер не остывал, и вскоре ответный огонь начал долетать до нас.
Держа щит в передней полусфере, прямо перед носом пикирующего корабля, я не старался задержать снаряды. У противника стояли строенные башни с трехсотмиллиметровыми главными орудиями, слишком мощными для того чтобы я даже подумал об их нейтрализации.
Даже с помощью всего отряда техников из реакторного отсека и ребят в башнях, это оказалось решительно невозможно. Но мне это было и не нужно. Острый угол, большая плотность, и снаряд рикошетят, расходясь в стороны. К тому же расстояние еще было слишком велико, а наша скорость не поддавалась логическому обоснованию.
Как там говорил Строганов, начать спускаться заранее чтобы глаза через уши не вытекли? Перегрузки были адовы, и хотя я справлялся без особых проблем, остальным пришлось не сладко. Я заметил, как Строгонова повело, и он на мгновение повис на ремнях безопасности.
— Главное орудие готово! — крикнул Николай. — Маневровые на прицел.
— Огонь! — приказал я, зажав гашетку одновременно с совместившимся конткром вражеского судна и прицела. Вот только мы летели, чуть ли не обгоняя огненный шар, который выплюнула Бабаха! — Кап?
— Сейчас, все, будет. — раздельно прохрипел Погоняйло, вытягивая штурвал на себя. — Выходим им под брюхо.
— Башни, внимание, верхняя полусфера! — приказал я, вцепившись в рукоять управления
А затем мы рухнули на бросившиеся врассыпную суда, вероятно решившие что мы идем на таран. Они с испугу даже стрелять перестали, лишь бы как можно скорее убраться с нашего пути.
— Батарея, залп! — гаркнул я, а в следующее мгновение суда поравнялись. Время окончательно замерло, и я отчетливо разглядел в мерцающем мониторе, как снаряд Бабахи проходит сквозь щиты пиратского флагмана. Как все наши артиллерийские орудия бьют прямой наводкой, наверное, им даже казалось, что одновременно, но я видел, как они стреляю вразнобой, и огненные линии скрещиваются в окутавшемуся шаром взрыва легком крейсере. А затем наваждение прекратилось.
— Держись! — ревел Погоняйло, и десяток маршевых двигателей выплюнули тугие струи воздуха. А следом за ними перегрузку почувствовал весь экипаж. Желудок ухнул куда-то в область задницы, кровь от головы стремительно ушла вниз, так что мозгу и глазам стало холодно. Но это продлилось меньше десяти секунд.
— Огонь! — рявкнул я, сам наводясь на оголённые маршевые двигатели вражеского крейсера. — Не прекращать огонь!
Огненный шар главного калибра вошел через дюзы двигателей, одновременно со снарядами стотридцаток. Громыхнуло так, что качнуло даже наш только выровнявшийся фрегат, вниз полетели куски двигателей и брони, а затем и сам крейсер просел и дал крен, заваливаясь на один бок.
— Перекрестный огонь! Противник бьет во всех сторон! — крикнул Николай, хотя это событие я никак пропустить не мог. Сотни снарядов летели в нас, и пришедшие в себя ребята из ПСО сумели перехватить лишь половину. Остальное обрушилось на щиты и броню, в тех метах, где я не смог их поставить.
— Пробоина на второй палубе! — отчеканил Николай. — Мы в плотном окружении и долго не продержимся!
— Отлично! Заначит мы можем атаковать в любую сторону! Не прекращать огонь! Если можете выбить противника — делайте это! — крикнул я. — Вниз, спрячьте мое мягкое брюшко у земли.
— Принято! — решительно сказал Погоняйло, и судно ухнуло, разом просев на добрую сотню метров. Несколько снарядов, предназначавшихся нам, пролетело выше и врезалось в другие суда пиратов, но радоваться было рано. За несколько минут боя мы едва сумели избавиться от пяти кораблей, включая крейсер и три катера. Но воспользовавшись неразберихой наш фрегат ворвался в ряды врага словно рассерженный медведь, раскидывающий стаю волков или шакалов.
— Верхняя полусфера, даю коридор. Цель — корвет противника. Готовность. Залп! — скомандовал я, создав прореху в собственном щите, и тут же затянув ее после того, как все наши снаряды вылетят. Тут же на поверхности конструкта взбухло несколько огненных шаров, но я не жалел себя и запасов праны, выкладываясь на триста процентов.