Граф
Шрифт:
Но неделю назад от него уехали московские послы, которые договаривались о больших поставках доброй железной руды. ОЧЕНЬ больших. Что выглядело более чем привлекательно.
Это — с одной стороны. А с другой — он только заключил мир с Москвой, ибо его военная авантюра потерпела крах. И «впрягаться» в войну за Ливонию он не имел ни малейшего желания. Особенно если Царь подключит Белого волка. О том, какой он навел тарарам в Черном море и разорил столицу османов Король уже знал. В общих чертах. И ему не требовалось большой фантазии, чтобы представить, ЧТО
Да и сведения о том, что граф Триполи разгромил в поле крупную армию пару лет назад, пугали не меньше. А Иоанн без всякого сомнения задействует этого персонажа. И что с ним делать? Да и датчане не останутся в стороне. Густав был почти уверен — как только он выдвинет более-мене значимые силы в Ливонию, датчане постараются перекрыть море и начнут вторжение через Сконе…
— Мой Король? — вежливо спросил Иоганн, нарушая это затянувшееся молчание.
— Ты делаешь очень интересное предложение, — осторожно ответил Густав. — Но мне нужно время, чтобы подумать.
— Как долго?
— Возвращайся в Феллин[1]. Если я смогу договориться с сословиями, тебе дадут знать.
Иоганн фон Фюрстенберг скривился, словно раскусил гнилой орех. Но быстро взял себя в руки и постарался как можно вежливее попрощаться с монархом Швеции. На нет и суда нет. Было совершенно ясно — испугался. Поэтому теперь его путь лежал в Копенгаген, в надежде, что, хотя бы у короля Дании осталось мужество…
***
Тем временем в Османской Империи нарастал кризис.
Сулейман пытался стабилизировать обстановку хотя бы вокруг столицы. Но получалось плохо. Особенно в свете дурных новостей, идущих одна за другой.
Все трещало по швам.
Его супруга же, Хюрем, пользуясь своим правом, отправилась навестить старшего сына. В Манису, где Селим в то время правил. Тем более, что Сулейман ничуть этому не препятствовал, опасаясь за ее жизнь в том кровавом котле, в который превратился Истанбул и его округа.
— Сынок, — осторожно она произнесла, когда они остались наедине, — дни твоего отца сочтены.
— Он болен?
— К счастью, нет. Но… — многозначительно произнесла она, поджав губы. — Янычары им недовольны. Им все недовольны. И дела идут все хуже и хуже.
— Но янычары верны ему.
— Пока.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, чтобы ты занялся сбором армии и подготовкой к походу. Скоро тебе придется сменить покойного отца.
— Мама! — нахмурился Селим.
— Он не слышит меня. Он не видит то, что вокруг него происходит. Заговорщики уже открыто обсуждают свои планы. Я… я не знаю. Думаю, что с ним что-то случилось после той ночной стычки. Граф — опасен. Я знаю.
— И чем же он опасен?
— Он не человек…
— Мама! — перебил ее Селим. — Не рассказывай мне сказки!
— Я его видела. Разговаривала с ним.
— И что?
— ОН НЕ ЧЕЛОВЕК, — буквально по буквам произнесла она. — Поверь моему чутью.
— Мою сестру? — напрягся Селим.
— Она им восторгается.
— Он сделал невозможное. А она — женщина. Женщинам нравятся такие герои.
— Я тоже женщина.
— Что ты хочешь? — сменил тему он. — Если я начну собирать войско, то отец воспримет это как попытку бунта. Он ведь такого приказа не отдавал. А я верен отцу. Понимаю твои страхи. Но я не буду рисковать. Отцу сейчас и так не сладко. Не представляю, как он выдерживает…
Хюрем нахмурилась.
Она хотела еще что-то сказать, но старший сын поднял руку и попросил его оставить. Не в его интересах было подставляться в самый последний момент. Он и без мамы понимал — Сулейману конец. Если янычары не растерзают, то сановники отравят или еще кто сгубит. Так уж легли звезды — все к одному.
И все что ему требовалось — просто подождать с максимально благообразным видом. И все. А потом в темпе двигаться в столицу, чтобы принимать власть. Вот к этому он готовился. Тайно. Также тайно он обдумывал стратегию выхода из сложившегося кризиса. Ведь разгребать все это дерьмо придется ему.
А вот его младший брат Баязид, сидевший в это время в Кютахье, думал совсем иначе. В отношении судьбы отца он был полностью солидарен с матерью и Селимом. Вот только свое будущее он не видел в простом выжидании. Ведь он — младший. И если Селим взойдет на престол, то ему, равно как и его детям вынесут смертный приговор. Таков старинный обычай. А значит, что? Правильно. Нужно действовать. Просто ради спасения себя и своего потомства. Ведь отец слаб, и он вряд ли сможет ему помешать. Так что он начал собирать армию…
[1] Феллин — это замок в Ливонии, где находилась штаб-квартира ордена.
Эпилог
1557 год, 2 августа, Москва
— Наконец-то Москва! — произнес Андрей, наблюдая ее белые кирпичные стены вдали.
Но ничего особенного не происходило.
Полк, с которым он двигался к столице, не встречали. Словно ничего и не произошло. Ну как? Какое-то количество зевак, конечно, вышло на берег реки. Но не более того. Официальных лиц не наблюдалось. А ведь он послал вперед себя гонца к Царю…
И это графу решительно не понравилось. Совсем.
Поэтому, причалив, он выгрузил весь строевой состав полка. И направился в кремль. На воротах его даже не попытались остановить. Узнали. И даже вполне искренне поздравили с победой.
— Что происходит? — спросил он сторожа.
— Да пес его знает? Царь уже две седмицы никого не принимает.
— А Царица?
— Не ведаю.
— Гонца моего не видел?
— Он вон в том доме остановился, — махнул рукой стороже. — Ждет приема. На словах передать не желает, а лично в руки передать послание его не пущают…