Граффити любви
Шрифт:
— И как я могла заблудиться здесь? Вся местность сейчас мне кажется очень понятной, а тогда нет.
— Переживи я, то, что тебе пришлось пережить, тоже, наверное, дорогу до собственного дома не нашел. Ты рисковала жизнью, снова, — с пониманием в голосе подбодрил меня Ник.
— Да я не думаю, что судья устроил бы расправу надо мной. Да он немного странный, но…
— Тебе улик мало, тех, что ты нашла? — перебил меня учитель. — Устроил бы, даже не сомневайся. Его напугал твой маскарад, ведь ты действительно на маму очень
— А какой она была? — поинтересовалась я.
— Внешне, копия ты, и я считал ее самой красивой женщиной из тех, кого мне приходилось видеть, а катать коляску с тобой было моей почетной обязанностью. Характер твоей мамы был не таким, как твой. Не знаю в кого ты такая бунтарка, возможно если бы ты жила в семье Боттичелли с детства, то была бы другой. Возможно, была бы девчонкой, более похожей своим характером на Доминику. Твоя мама была нежной, заботливой, любящей. До сих пор не понимаю, как возможно было учинить такую жестокую расправу над ней.
— Никита, судья больной человек. Таких психически ненормальных, как он, нужно отслеживать еще в юности. Упущенный такой ребенок без правильного лечения превращается в маньяка, одержимого своими низменными желаниями и не знающего жалости.
Я заметила, как деревья постепенно расступаются и нашему взору предстала восхитительная поляна. Каких только красок там не было. Стойкий запах цветов витал повсюду, и Ник вдохнул полной грудью свежий лесной воздух.
— Я знаю это место. В детстве я часто здесь бывал. Идем к озеру, здесь рядом. Устроим пикник, как ты и хотела. Правда ты хотела, чтобы Дакота и Борис были с нами, но эти двое вероятно сейчас на квартире уединились.
— Те еще голубки. Как твой друг Дакоту очаровал, это невероятно просто. Между ними словно молния пронеслась и поразила их сердца с первого взгляда.
— Ну да, я помню тот экзамен. Наше с тобой знакомство не было таким романтичным.
— Никита, ты о чем? Мне вообще хотелось ударить тебя чем-нибудь тяжелым в первый момент, как я тебя увидела.
— Ну, говорят: «Бьет, значит, любит», — усмехнулся учитель.
— Не мели чушь, тогда и не было никакой любви и даже банальной симпатии.
— А сейчас? Что ты чувствуешь сейчас?
— А ты не в курсе?
— Пока нет, ведь не смотря на все, что между нами было, ты так и не сказала, что чувствуешь.
Пришлось подойти к учителю ближе, и внимательно заглянуть ему глаза.
— Для меня любовь — это чувство непонятное, но мне больно, если тебя нет рядом. Несмотря на ошибки, я действительно осознаю твою поддержку. Ты стал тем человеком, которому я хочу рассказать все, что у меня на сердце. Если ты когда-нибудь оставишь меня, собирать свое растерзанное сердце по частям я буду долго, так как ты основательно поселился в нем. Если это любовь, то да, я люблю тебя, Ник, и иногда от осознания этого мне хочется плакать, но не хочу показаться слабой, поэтому
— Лучик… — он приблизился, и его рука коснулась моих волос. Он заправил выбившуюся прядку за ухо и приник к моим губам. Вот почему, когда он так целовал, у меня по всему телу разливалось тепло? Сразу. Он действовал на меня как наркотик, как наваждение какое-то. Я ответила на поцелуй теперь уже на равных. Он хотел получить мое признание, и он его получил, а мне надоело сомневаться. Да, Ник мой учитель, и я люблю его. Немного возможно не так, как бы он этого хотел, но люблю.
Здесь возле озера я краем глаза заметила невысокую самодельную каменную кладку, которая напоминала клумбу. Никита, наконец, отстранился, а я решила для себя, что спрошу у него, что это за «произведение искусство».
— Никита… — он изучающе смотрел на мое лицо.
— Что, Лучик? Ты выглядишь озадаченной, словно ты на уроке и забыла ответ на вопрос.
— Не напоминай про лекции. Почему-то сейчас я хочу забыть, все что изучала.
— Это переутомление, помимо учебы много всего случилось. Да, ты хотела сейчас что-то спросить?
— Кто? Я? — видимо, свежий воздух и поцелуи делали меня растерянной.
— Да, ты. Я успел тебя изучить и знаю, что когда ты вот так смотришь на меня, то хочешь задать вопрос.
— Да, хочу. Что это за каменная клумба такая? — взглядом я указала на каменную кладку из овальных камней.
— Это? — Ник подошел к ней ближе и слегка улыбнулся.
— Да, именно это.
— Это место для костра. У нас с тобой есть сосиски, хлеб, чай в термосе и, кажется, огурцы свежие. Мясо и шампура принесет твой отец, когда освободится. Он знает про это место, и мы его дождемся. Сегодня я намерен провести здесь весь день.
— Папа тоже знает это место? Ну вот, захотела учителя удивить, — разочарованно заявила я.
— Не расстраивайся, место действительно волшебное. Борис тоже знает, где мы, и они с Дакотой, как только разберутся с делами, составят нам компанию.
— Это же замечательно! — обрадовалась я.
— Ты хочешь отметить защиту дипломной работы, или тебе хватило вчерашнего дня?
— Ты про алкоголь? Нет, не хочу. На самом деле, я не собиралась много пить вчера, просто так получилось. До сих пор очень стыдно, Ник. Не хотела я, чтоб так вышло все. У тебя, наверное, не очень правильное представление сложилось обо мне.
— Ну как тебе сказать. Одним словом бунтарка. Но творческие люди все очень эксцентричны. Возьми хотя бы твоего отца.
— Папу не трогай. Мой папочка замечательный. Очень милый.
— Да, но когда он потерял Доминику и тебя, то год наверное такой разгульный образ жизни вел, что мне казалось, мы его не вытащим. Пришлось его в закрытую клинику поместить, и после курса реабилитации он, наконец, поправился и еще через год выкарабкался из глубокой депрессии, а потом начал снова писать.