Графиня по вызову
Шрифт:
— Вот. — Облизнув пересохшие от волнения губы, дипломат прошёл в комнату и остановился возле рабочего стола. Его высокопреосвященство всем своим видом показал, что внимательно слушает. — Девушки оставили сообщение о том, куда их увезли. Вы позволите?
Не дожидаясь ответа, он принялся раскладывать на столе цветы, в том самом порядке, в котором расположила их Лидия.
И лишь закончив и отступив на шаг, понял, насколько нелепо выглядит такой гербарий на столе одного из самых могущественных людей королевства. Да что там, не факт, что будет преувеличением сказать 'самого могущественного'.
Пока, однако же, никто не высказывал возмущения и не поднимал дипломата на смех. Рэм подошёл поближе, серьёзно посмотрел на цветы и поднял вопросительный взгляд сначала на Армана, потом на кардинала. Последний прищурился, разглядывая растения, затем неспешно произнёс:
— Похищение. Аристократ.
— Монварод, — быстро подсказал Арман в наступившей паузе.
— Монварод, — согласно повторил кардинал не более секунды спустя. — Малый дворец. — Сказав это, он поднялся со стула. — Подождите меня здесь.
После чего вышел из кабинета. Рэм и Арман остались вдвоём.
— Он…поверил? — спросил дипломат.
По лицу кардинала он не смог понять ровным счётом ничего.
— Конечно, — без малейших колебаний ответил Рэм. — Он счёл твоё сообщение в высшей степени серьёзным. Иначе не ушёл бы лично отдавать распоряжения.
Арман облегчённо выдохнул.
— У нас появляется надежда, — сказал Рэм, стоя к дипломату спиной и глядя в широко распахнутое окно.
Арман поднял глаза и присмотрелся к племяннику кардинала. Тот сохранял внешнее спокойствие, и тем не менее нечто в его облике свидетельствовало о высшей степени напряжения. И взгляд, когда Рэм повернул к Арману голову. В этом взгляде спокойствия не было ни капли. Дипломату подумалось, что сейчас они оказались в весьма похожем положении. У каждого из них похитили любимую женщину. И ни один не может публично признаться в этом, назвав её своей.
— Повезло, что я обучил её языку цветов, — пробормотал Арман, чтобы как-то разбавить становившееся тяжёлым молчание.
— Аделину? — глухо переспросил Рэм.
В этот момент Арман испытал по отношению к нему искреннее сочувствие, и солгать не смог.
— Не Аделину, — проговорил он, тоже глядя в окно.
Он не видел выражение лица собеседника, но чувствовал, как внимательно тот на него смотрит.
— Отец с тяжёлым характером, который шагу не даёт ступить своей дочери… — поражённо прошептал Рэм, связав то, что сейчас услышал с разговором, который они когда-то вели за бутылкой рестонского.
В этот момент их прервали. Кабинет начал наполняться людьми.
— И всё равно я не понимаю.
Герцог Кальво сжал в кулаке подвернувшуюся под руку бумагу. Но этого оказалось недостаточно, чтобы успокоить его расшатавшиеся нервы, и, отбросив на пол смятый листок, он принялся мерить шагами комнату.
— У нас была улика, однозначно указывавшая на причастность Отарийского. Почему теперь мы полностью меняем наши планы, разворачиваем солдат, из-за какого-то дурацкого букета?
Арман вздохнул, не
Кардинал не обманул его ожиданий.
— Потому что этот дурацкий букет — послание от похищенных, — спокойно ответил он. — Нашивка же вполне может оказаться умело подброшенной уликой, призванной направить нас по ложному следу.
— Я доверяю уликам больше, чем цветам, — проворчал герцог.
— Весьма разумный подход, — и не подумал спорить Монтерей. — Случай, с которым мы имеет дело, — исключительный.
— Моя дочь никогда не разбиралась в этой ерунде! — воскликнул Кальво, стукнув кулаком по столу. — Я всегда старался держать её подальше от подобных вещей.
— Кузен, прошу вас, сядьте и постарайтесь успокоиться, — подал голос король. — Наша общая цель — как можно скорее помочь вашей дочери. Именно о её благе беспокоится сейчас кардинал Монтерей.
Герцог пару раз гневно сверкнул глазами, но всё-таки сел.
— Моя жена хорошо разбирается в языке цветов, — подал голос Арман.
Послание, конечно, же оставила Лидия, но сейчас не время открывать глаза отцу.
— А что если цветы и являются как раз ложным следом? — предположил один из советников.
Кардинал улыбнулся уголками губ.
— Это возможный вариант, — признал он. — И мы не можем исключить его полностью. Врагов вообще опасно недооценивать. Однако… — он как-то ненавязчиво выделил это слово, заставив всех слушать особенно внимательно, — …переоценивать их тоже бывает вредно.
— Стало быть, мы отправляем людей на юг? — уточнил советник по военным вопросам.
— Почему мы не можем хотя бы разделить их? — Кальво хотел было снова вскочить на ноги, но, встретив взгляд короля, недовольно нахмурился и остался на своём месте. — Пускай один отряд отправится в малый дворец Монвародов, а другой, как и планировали, в резиденцию Отарийского.
— Потому что для этого у нас недостаточно людей, — вступил в обсуждение Рэм. — Здесь всё же не столица и не один из приграничных районов, а именно там сосредоточены основные силы армии. В нашем распоряжении только местные воины и гвардия его величества. Мы, конечно, можем отправить в разных направлениях два небольших отряда. Но что это даст? У герцогов будет что им противопоставить.
— Людей ещё меньше, — заметил король. — Гвардия на поиски похищенных не отправляется. Она занимается охраной принца.
— То есть как?!
На сей раз герцог всё-таки вскочил на ноги.
— Возможно, вы забыли, кузен, но сегодня — ночь Синей Луны. — Король, в отличие от герцога, остался сидеть на месте, но было очевидно, что в его душе тоже закипает гнев. — Именно сейчас моему сыну, как никогда, необходима охрана. Скажите спасибо, что я не требую оставлять во дворце ваших людей. Возможно, вы забыли, но изначально и они должны были сосредоточиться на защите Рикардо.
— Сказать 'спасибо'?! — вскричал герцог. — Моя дочь находится в смертельной опасности!