Графиня по вызову
Шрифт:
Как он отреагирует? Рассердится? Обрадуется? Или ему будет всё равно, особенно учитывая, что в данный момент решается вопрос его жизни?
Он хотел что-то сказать. Начал шевелить губами. Но тут карета резко дёрнулась, голова Рэма откинулась набок, а глаза закрылись. Остаток пути он проделал, так и не приходя в сознание.
Глава 19
Когда мы доехали до дворца герцога Кальво, Рэма сразу же перенесли в его покои. Я пошла следом. Но вскоре лекарь приступил к работе и перед этим
В скором времени нас обоих проводили к кардиналу. Беседа вышла не слишком продолжительной; кроме его высокопреосвященства и нас с дипломатом присутствовали только Лидия и не желавший отпускать её от себя герцог. Кардинал был необычно бледен; морщины вокруг глаз вновь стали заметны, а линия губ сжималась особенно плотно. Больше ничто не свидетельствовало о степени его волнения; разговаривал его высокопреосвященство, как обычно.
К счастью, расспрашивать нас с Лидией обо всех подробностях того, что случилось в плену, он не стал. Речь шла главным образом о некоторых стратегических деталях (обсуждавшихся в основном с Арманом) и о планах Монварода по захвату власти (тут говорили мы с Лидией). А затем Монтерей неожиданно перевёл разговор в новое русло.
— Герцог Монварод был найден мёртвым на кровати в комнате, в которой держали вас, — сообщил он, внимательно следя за реакцией.
Лидия стремительно побледнела и поднесла руку к горлу.
— Вы можете сказать, кто это сделал? — спросил кардинал.
— Мы не знаем. — Я взяла инициативу в свои руки. — Когда мы уходили, герцог был жив. Мы просто оглушили его, чтобы получить возможность бежать. Это была самозащита.
Лидия, по — прежнему бледная, кивнула.
— Возможно, после нашего ухода кто-то вошёл в покои, обнаружил герцога и решил свести с ним счёты, — добавила я.
— Кто бы это ни был, я вполне готов щедро его вознаградить, — мрачно заметил Кальво. — Монварод получил то, чего застуживал.
— Что ж, пожалуй, у меня больше нет вопросов, — заметил кардинал. — Господин герцог, леди Кальво, благодарю вас за ваше терпение. Миледи, отдыхайте и набирайтесь сил.
Герцог пробурчал что-то в ответ, и мы стали по очереди выходить из кабинета.
— Леди Аделина! — окликнул кардинал, стоило мне приблизиться к двери. — Вы не могли бы задержаться ещё на минуту?
Я закатила глаза и тяжело вздохнула. И что мне с самого начала подсказывало, что так просто я не отделаюсь?
— Конечно, ваше высокопреосвященство, — сказала я, поворачиваясь к кардиналу.
— Вы действительно не знаете, от чьей руки погиб герцог Монварод?
Кардинал не стал ходить вокруг да около. Я решила последовать его примеру.
— Знаю, — устало ответила я. — От руки Лидии. Она ударила его по голове бронзовой статуэткой. В такой ситуации человека вообще гораздо легче убить, чем оглушить. Тем более не имея опыта. Но Лидии лучше об
— Понятно. — Кардинал кивнул с таким видом, будто и сам предполагал нечто подобное. — Что ж, по официальной версии герцог будет считаться погибшим во время боя, от случайной пули.
— Бой был кровопролитным?
Я вдруг осознала, что до сих пор даже не поинтересовалась этим вопросом.
Кардинал покачал головой.
— Как только защитники дворца обнаружили, что и герцог, и его сын убит, тотчас же вывесили белый флаг.
— Понятно.
Действительно, имело ли этим людям смысл выступать против самого короля?
Кардинал, похоже, больше ничего спрашивать не собирался, и я снова направилась к двери. Но и на этот раз услышала голос его высокопреосвященства прежде, чем успела достигнуть выхода.
— Вы, кажется, собирались держаться как можно дальше от государственных дел? — как бы между прочим заметил кардинал. — Ну — ну.
От кардинала я сразу же отправилась к Рэму. По — видимому, за время моего отсутствия он так и не приходил в себя. Лекарь мыл руки над тазом, горничная поливала их водой из кувшина.
— Как он? — озабоченно спросила я.
— Пока рано судить, — ответил лекарь, вытирая руки полотенцем. — Должно пройти время. Положение тяжёлое, рана серьёзная. Но шансы есть.
Мне оставалось только кивнуть и подойти к больному. Глаза Рэма были закрыты, на лбу блестела испарина. Я опустилась в кресло, уже пододвинутое к кровати.
— Я вернусь через несколько часов, — сказал лекарь. — В случае если в его состоянии будут изменения, следует немедленно меня оповестить. Я уже предупредил камердинера.
— Благодарю вас, — кивнула я. — Я за этим прослежу.
Я долго сидела и просто смотрела на Рэма, прислушивалась к его дыханию. Иногда мне казалось, что оно становится более слабым. Я вставала, подходила поближе, подносила ухо почти к самым его губам, чтобы лучше различать вдохи и выдохи. Думала, не пора ли срочно посылать за лекарем. Но нет, всякий раз я приходила к выводу, что все перемены существуют лишь в моём воображении. Поняв это, я снова устроилась в кресле, положила руки на подлокотники и стала вспоминать. В сущности, мы с Рэмом совсем недолго знакомы, но отчего-то кажется, что наше знакомство на балу состоялось так давно…
Я сама не заметила, как задремала: давала о себе знать бессонная ночь. Но вскоре проснулась от того, что рука соскользнула с подлокотника. Испуганно вскочила и присмотрелась к Рэму: вдруг что-то успело случиться за время моего сна. Спустя несколько секунд успокоилась. Зачерпнула немного воды из кувшина и умыла лицо.
Я продолжала сидеть у постели Рэма ещё два дня. Он всё никак не приходил в себя, но состояние было стабильным, и лекарь утверждал, что это хороший признак. Дескать, тот факт, что нет ухудшений, должен внушать оптимизм. Я старалась следовать его совету и сохранять оптимистичный настрой.