Графиня поневоле
Шрифт:
— Нет, — он поцеловал узкую ладошку жены. — Я буду с тобой.
— Это хорошо, а то мне как-то неспокойно.
— Не грусти, сладкая, — Кас обнял жену, провожающую глазами Грегори. — А то я ревновать начну.
— Не нужно, — она доверчиво прижалась к рыжему, заглянула в карие глаза. — Ты ведь шутишь?
— Если ты хочешь, — согласился он. — Идемте, ваша светлость, — он церемонно поклонился и подал жене руку. — Какие планы на сегодня?
— Мне все еще беспокойно, — поделилась Иришка, —
— Зачем, сладкая?
— Нужно, — она не могла толком объяснить эту странную потребность, но знала точно, что потерянное спокойствие находится где-то рядом с семейным алтарем.
— Убедительно, — согласился ри Кавиньи, задумчиво глядя на жену. — Но имей в виду, сладкая, я с тобой.
— Вот и хорошо, — Иришка обрадованно потянула мужа вперед. — Как ты думаешь, стоит мне надеть графские регалии?
Кастерс с интересом осматривал святилище. Он и надеяться не мог, что родовая защита с такой легкостью пропустит его в святая святых древнего замка. Однако магия графов рю Моро лишь ласково коснулась его ауры, легким ветерком растрепав распущенные волосы.
Кас вспомнил, как смеялась Аола, увидев его в алой ритуальной тунике, а на вопрос о причинах странного веселья, ответила, что вспомнила юбочку некроманта и обряд обретения духа защитника. Рыжий откинул назад непокорные пряди и пообещал себе, что выспросит у жены малейшие подробности этого веселого похода на погост.
Он перевел взгляд на тонкую фигурку жены, замершую перед камнем рода, с неудовольствием подумав, что беременной женщине отнюдь не полезно лазить по подземельям, а было бы гораздо лучше прогуляться по лесу. Что она там хотела? Грибов поискать? Ягод? Вот — прекрасное занятие! А все эти ритуалы…
— Кас!
Взволнованный голос Аолы заставил его в два шага преодолеть, расстояние разделяющее их.
— Смотри! — на объемной карте, соткавшейся по желанию графини рю Моро над алтарным камнем, ядовитой зеленью сияла яркая точка. — Это в наших покоях, Кас! Это оно! — в голосе Аолы звучало торжество.
— Что это, милая? — маркиз не отрывал глаз от сочащейся опасностью светящейся пакости.
— В том то и дело, что не знаю, — призналась Иришка. — Могу только подозревать, что вы привезли эту гадость из дворца.
— Разберемся, — пообещал Кас. — Идем, по пути расскажешь.
— Подожди, хороший мой, — остановила Аола. — Нужно напоить камень кровью. Предок велел, — она ответила на безмолвный вопрос мужа. — Слишком долго алтарь не получал подпитки.
Она тяжело вздохнула, глядя на кинжал, лежащий на жертвеннике, взяла его в руки и посмотрела на ри Кавиньи.
— Ты не мог бы…
— Прости, родная, но ты должна сделать это сама, — он с жалостью глянул на маленькие женские ладошки.
— Знаю, — прервала Иришка. — Я хочу, чтобы ты искупал его в пламени, — протянула
— Ну давай, сладкая, — он вызвал пламя, бережно держа его в ладонях. — Начинай.
Чувствуя странное волнение Иришка перехватила нож поудобнее, мысленно уговаривая клинок поверить и не волноваться. Она действовала очень уверенно, словно кто-то знающий нашептывал графине всю последовательность действий.
Раз. Пламя, ласкающее пальцы мужа, обнимает честную сталь.
Два. Клинок блеснул в свете золотого огня и коснулся ладони, оставляя тонкую красную линию, набухшую тяжелыми багровыми каплями.
Три. Левая рука Аолы легла на алтарь, а правая, все еще сжимающая нож, метнулась, поражая клинком гаснущую зеленую точку.
Грохот… Вспышка… Дым…
Иришка удивленно смотрела на свои пустые руки.
— Кас, а где?..
— Сейчас узнаем, сладкая, — посулил рыжий. — Идем отсюда. Прощайся с предками, Аола. Нам пора. — он направился к выходу, позволяя жене побыть одной.
— Спасибо, — неуверенно шепнули женские губы. — Ножик попозже занесу, — пообещала Иришка. — Наверное…
По дороге наверх Кас успел обругать дилетантов от магии, потребовать от жены не лезть близко ко всякой гадости, пообещать, что сам со всем разберется.
Действительность однако внесла свои коррективы. Дверь в гостиную оказалась распахнула так же как и окна. Колобок, леди Неели и Миранда, укрытые радужным пузырем защитного поля, с трудом удерживали рычащего Пушка. А на круглом маленьком столике лежал знаменитый изумрудный браслет маменьки ри Кавиньи, пришпиленный давешним ножиком.
Глава восемьдесят вторая, в которой Пушок получает материальную компенсацию
— Пушочек, — ласково позвала Иришка, и фамильяр, уменьшившись в размерах, тут же кинулся к ней на руки.
Он прижался к хозяйке, горюя и жалуясь.
— Ну прости меня, котенька мой, — не обращая никакого внимания на невольные гримасы мужской части семьи, маркиза целовала несчастную усатую морду. — Я не хотела, оно само так получилось.
— Да демоны с этими изумрудами, — чуть не плакал кот. — Как я мог заклятье просмотреть? Я дух возрожденный или сорока безголовая?
— Ты, мой умница золотой, — Иришка почесала расстроенного котика за бархатным ушком. — Ну ошибся, с кем не бывает. Хочешь, Марту позовем? Она нам сметанки принесет…
— Сметанка подождет, — Кас забрал поникшего кота из рук жены. — Сначала разберемся что к чему.
— Кастерс, — она окликнула мужа.
— Помнишь о чем мы договорились, сладкая? — напомнил рыжий. — Просто подождите с тетушкой и Мирандой в кабинете.
— Мечтайте, юноша! — фыркнула леди ди Мартен. — Думаю, что я получше вас разбираюсь в артефакторике, в то время как вы — сильный ритуалист.