Графиня поневоле
Шрифт:
— Пойдем отсюда, ребенок, — Иришка потянула малышку прочь из комнаты.
— Давай останемся, — зашептала некромашка. — Посидим тут в уголке тихонечко…
— Я все слышу! — строгий голос Каса застал их на полпути к оконной нише, заставив обеих замереть на месте и скривиться — И все вижу!
— Прописали мне очки, я теперь все вижу,
Только дужки сильно мнут шевелюру рыжу, — нежно пропела тетушка. — Не отвлекаемся, юноша, работаем.
— Я попросил бы, — возмутился Ри Кавиньи.
— После, милый, — хихикнула Иришка, выскакивая
Кас нашел жену с племянницей на кухне. Они внимательно следили за Антуаном, который разделывал запеченную утку.
— Ну, у меня так не получится, — сообщила всем Иришка. — Это ж целая наука.
Некромашка согласно закивала и стащила кусочек.
— И я хочу, — облизнулась маркиза.
— И я, — присоединился ри Кавиньи.
— Тогда сервируй в малой столовой, — Иришка улыбнулась верному Антуану. — Ты нам все расскажешь, милый? — она прижалась к супругу.
— Я же обещал, — Кас подхватил племянницу на руки. — Тебе тоже интересно, детка? Может поиграешь?
— Ну уж нет! Сколько можно? Я и так уроки опять пропустила, — проявила сознательность некромашка.
— Да рассказывай уже, — поторопила мужа Иришка. — Думаешь, Миранда не понимает, что происходит что-то нехорошее.
— Тем более, что мне Пушок все-равно проболтается, — малышка совершенно как ее тетка положила голову Касу на плечо и улыбнулась.
— Ну, раз так… — сдался рыжий. — На замочек было наложено заклятие. Нехорошее такое… Комплексное… Очарование и Поцелуй смерти…
— Так оно на Пушка не подействует, — некромашка открыла глаза.
— Вот именно ребенок, вот именно…
— Куда ты? — хором поинтересовались дядя с племянницей.
— Я здесь, — маркиза неопределенно махнула рукой. — Не волнуйтесь, — она торопливо вышла их столовой.
Узнавать неаппетитные подробности покушения расхотелось. Да еще накатило чувство беспомощности. Зато захотелось плакать. Вот только она не могла себе этого позволить. «Не буду я сырость разводить, это малявочкам вредно. И котик у меня расстроенный. Нужно с ним поговорить, узнать у хвостатенького, что же случилось с этими несчастными изумрудами», — Иришка решительно стерла предательские слезинки, собравшиеся в уголках глаз и, неаристократично шмыгнув носом, направилась в спальню.
— Пушок, где ты? — негромко позвала, устраиваясь в кресле, и ничуть не удивилась, когда на туалетном столике медленно проступила неподвижная фигура кота, больше похожего сейчас на статуэтку из халцедона, чем на живое создание.
— Иди ко мне, мальчик хороший, — Иришка похлопала по коленям. — Ну не отворачивайся, иди, расскажи мне, что случилось.
Кот послушно скакнул на хозяйские колени и принялся топтаться, выбирая уютное положение.
— Хватит моститься, — Иришка прижала Пушка к себе. — Рассказывай уже.
— Пропустил я это заклинание, будь оно неладно, — вздохнул хвостатый. — Видно не гожусь
— Ну так ты не один, — утешила страдальца Иришка. — Никто не заметил. А почему кстати?
— Потому, что основная гадость была замаскирована.
— Как это?
— Поверх вредоносного было наложено заклинание прочности, оно и прикрывало все…
— Не поняла… Значит на замочек была накручена эта модифицированная волшебная пакость, а поверх прилажено маскирующее заклятие прочности?
— Угу, — кошачьи уши поникли.
— А Грегу письмо отправили?
— Сразу же.
— Ну значит умельца скоро поймают, а?
— Наверное, — Пушок отвечал односложно.
— Так чего ты горюешь? Все же хорошо!
— Я испугался! Я теперь от тебя не отойду! И спать тут буду!
— Да, пожалуйста, — согласилась Иришка. — Только от комментариев воздерживайся. Ладно?
Она засмеялась, подхватила кота на руки и пошла в столовую.
— Сейчас поедим уточку, а потом все вместе пойдем в сокровищницу.
— И я? — заинтересовался Пушок.
— Без тебя никуда.
Глава восемьдесят третья, в которой появляется новый персонаж
— Сладкая, спать пора, — Кастерс согнал с колен жены угревшегося Пушка, забросил ее себе на плечо и, не обращая внимания на удары крепеньких кулачков по спине, понес Аолу в спальню.
— Не ругайся, — засмеялся он, укладывая ее на кровать и нависая сверху. — Я по-хорошему тебя пять раз звал. И что ты мне отвечала? Еще минуточку, милый? Я уже иду, мой хороший? Грега ждешь? — каждый вопрос Кас сопровождал поцелуем. — Так его и в кровати дождаться можно. И не хмурься, душа моя. Не вырывайся. Ай! Ты что кусаешься? — он облизнул прикушенную губу. — Ну все! Готовься к расплате, сладкая! Месть моя будет страшна!
— Будешь кусаться? — Иришка изнемогала от смеха.
— Обязательно, — пообещал рыжий, избавляя супругу от одежды. — Знаешь какой я злопамятный? — он легонько сжал зубами мочку уха, задев рубиновую сережку. — Страшно? — проложил дорожку поцелуев, спускаясь к ключице.
— Очень, — выдохнула Иришка, торопливо расстегивая рубашку мужа.
— Хочешь еще разок укусить меня, сладкая? — ловкий Кас уже добрался до груди любимой и свой вопрос он задавал, прикусывая ее возбужденную вершинку. — Скажи мне.
— Даааа, — она согласно простонала. — Хочуууу…
— Ну, не знаю, — Кастерс спускался поцелуями все ниже. — Все таки мне страшно. Ты такая грозная кусака! — он выцеловывал узоры на шелковой коже ее живота и, не забывая о данном обещании, иногда кусал свое стонущее сокровище. — А знаешь что? — Кас прижался щекой к гладкому лобку, скользнув рукой между стройных ног Аолы. — Я тебе не дамся, так и знай! Слишком уж хитрые у тебя глазки! Острые зубки! Слишком…
— Кас, — она простонала любимое имя. — Я потом укушу тебя куда скажешь, а сейчас возьми меня…