Грань добра. Сборник рассказов
Шрифт:
– Князь найти тебя просил, жалеет, что выгнал, – Василий грустно проводил взглядом полынь-оберег.
– Выгнал? – вспылила Аленушка, – да он проклял меня!
…
–Ты соврал мне князь, а ну, говори все, как на духу, а то, не погляжу, что князь, за вранье душу из тебя и выну – Василий склонился над старым князем.
Князь вздохнул.
– Прости богатырь, не было сил признаваться, в глупости, да грехе своем, – миловались мы с женой молодой, и входит Аленушка. Корить меня начинает, что, мол, година смерти матушки сегодня, а я непотребством
Осерчал я дюже, ногами топать начал, выгнал то дочку. Да проклятие вслед прокричал. А жена то нахваливает меня, мол, правильно, детей в почтении к родителям держать надобно.
– И впрямь непотребен ты, князь, да невежествен, – Василий горько вздохнул, – али не знаешь, что коли родители девицу невинную проклянут, русалкой она становится, к утопленницам жить уходит? Хватит у тебя духу да силы исправить все али, как басурман, на погост пойдешь непрощенным?
…
Озеро манило к себе черно-зеленоватой глубиной. Луна разливала липко белесый сироп тумана. Пахло сладковатой ряской и мокрой землей.
– Дочка, прости меня, – князь Андрей с помощью Василия слез с коня и бухнулся на колени. Руки погрузились по локоть в вязкую воду, – хочешь, прокляни меня в ответ, только не серчай на отца.
– Будет тебе, – призрачная рука опустилась на голову князя, – к жизни меня это не вернет, но душу освободит.
– Ты что это удумал, муженек, – сзади у сосны, хищно усмехаясь, стояла рыжеволосая зеленоглазая женщина. К девкам по ночам бегаешь, хрыч старый? Ну, раз уж пришел к озеру, мне же легче, тут и сдохнешь.
Василий, выхватив меч, шагнул вперед, загораживая князя. Ведьма махнула рукой и отбросила богатыря в воду. Тяжелая кольчуга тут же потянула на дно. Меч выпал из руки и серебряной рыбкой пошел на глубину. Обеими руками ведьма подняла князя за горло в воздух. В этот миг озеро вспенилось зеленоватыми силуэтами. Они облепили рыжеволосую женщину, как саван и потащили к воде. Ведьма начала дергаться всем телом и истошно закричала.
…
Мокрый, до нитки, богатырь сидел на берегу озера, поддерживая кашляющего князя. Меч, обернутый тиной, как ножнами, аккуратно лежал рядом.
– Я прощаю тебя, живи без боли, – Аленушка присела перед отцом, держа его руку в своей, – а твое прощение освобождает мою душу от этого озера.
Девушка начала таять, растворяться в воздухе и легким дымком поднялась вверх, прямо к освещенным луной облакам.
– Вот тебе наука, княже, на старости лет, – проговорил Василий, – слово проклятия, сказанное чаду твоему в сердцах, всю жизнь ему погубить может, да душу навечно ранит. Дети твои – плоть от плоти твоя, рода твоего продолжатели. Любить их надобно. Прости их, и прощенье к тебе любовью вернется.
Час волка
С треском разорвалось сплетенное кружево зелени кустов и огромный медведь, встав на дыбы и оскалив клыкастую пасть, рванулся к повозке княжны. Ударом мощной лапы он отбросил в сторону впряженную лошадь и повернул свирепую морду к девушке.
…
– Василий Ильич, ты ужо сбереги дочку, ей только шестнадцать минуло, возьми с собой троих лучших богатырей и езжайте с княжной в Новгород, за стенами укроетесь – князь Муромский, Юрий Ярославович, – поднял усталое лицо на богатыря, – эх, чую, это расплата за грех мой давний.
Минувшая седмица нелегко далась князю. Закрытые городские ворота, усиленная стража, вооруженное войско, не смогли защитить жителей. Издали очевидцы видели огромную черную волчицу, лютующую на улицах да дворах. И с каждой ночью жертвы находили все ближе к княжьему терему. И было их все больше. Будто терем был центром, притягивающим злость и ненависть черной гостьи.
…
– Как же я оставлю тебя, даже для охоты, ладушка, – молодой князь Муромский нежно взял в руки ладонь жены, – ты ж вот- вот родишь мне наследника-богатыря, али дочь красавицу.
– Поезжай ужо, сокол мой ясный, – княгиня тепло улыбнулась, приложив руки князя к своему большому животу, – добудь мне оленя али вепря трудом охотницким.
…
– Спускай, – крикнул князь выжлятникам (охотники, ведущие на поводках свору гончих псов Прим. автора) – вишь, как разлаялись, вепрь видать матерый в кустах засел.
Собаки сорвались со сворки и исчезли в лесу. Внезапно раздался дикий визг. Лай усилился. Охотники бросились в кусты. На небольшой полянке, спиной к вырытой под корнями огромного дуба норе, стояла крупная волчица. Шерсть вздыбилась на загривке. С оскаленных клыков капала слюна, желтые глаза глядели яростно и одновременно отчаянно. Три лучших гончих лежали поодаль в последнем издыхании.
– Ах, ты ж падаль, – взвился от злобы князь, и выхватил охотничий топор – лучших гончаков мне погубила.
– Постой, княже, негоже эдак. Велес (древнеславянский бог – покровитель животных Прим. автора)) не простит. Погляди – придержал за руку его выжлятник. Позади волчицы выползли из норки на свет божий несколько малых волчат. Голубые глазки смотрели на гостей доверчиво и удивленно.
– Не перечь, – выдернул руку князь, – все едино – убью.
Охота не удалась. На оставленной княжьей свитой полянке, рядом с убитой волчицей лежали шесть серых комочков. Будто сок лесной земляники густо запятнал пушистую шерстку.
…
Богатыри втроем с трудом стянули с Василия застывшего медведя. Меч прошел насквозь, пробив густую шкуру на спине. Но и Василию досталось. Удар мощной лапы разорвал на плече кольчугу и располосовал плечо. Кровь из рассеченной клыком щеки уже начала подсыхать. Княжна спрыгнула с повозки и, поднявшись на цыпочки, чмокнула богатыря в щеку.
– Спасибо тебе, сердечное, дядька Василий, вовек службы твоей не забуду, – и тут же рванулась обратно к повозке, ковыряясь в тряпках, – дозволь рану твою перевязать.