«Гран-При» для убийцы
Шрифт:
– Примерно сантиметров восемьдесят, – вспомнил Николай Константинович, – а может, и немного больше.
– Да нет, – уверенно сказал его молодой напарник, – больше метра были, мы еще принимать не хотели.
Мовсаев с Никитиным переглянулись.
– А когда оформлялся груз, вы где были? – спросил у молодого носильщика полковник.
– Рядом стоял, – тот взглянул на своего опытного товарища, но ничего больше не сказал.
«В чем дело? – подумал полковник. – Что они скрывают?»
– Какой высоты были
– Примерно такие, – показал рукой Николай Константинович, – около полуметра.
– А ширина?
– Да примерно столько же, – ответил носильщик, не подозревая, какую ловушку готовит ему полковник.
– Так вот, – подвел итог Мовсаев, – если ящики были из дерева и были набиты даже ватой, то и тогда они вряд ли могли весить двадцать килограммов. Все пятьдесят, не меньше.
Николай Константинович ошеломленно посмотрел по сторонам, потом на своего молодого товарища. Потом нерешительно спросил:
– Почему пятьдесят?
– Или больше? – напирал полковник. – Вы умышленно занизили вес груза, чтобы пассажиры не платили слишком большую пошлину. Правильно или нет?
Носильщик молчал. Полковник сказал что-то на ухо Тавроцкому, и тот, шумно поднявшись, вышел из комнаты.
– Послушайте, Николай Константинович, – четко произнес Мовсаев после ухода начальника службы безопасности, – я обещаю, что никто не станет вас упрекать за это маленькое надувательство. Это не наше дело. Мне нужно точно знать, какой тяжести были ящики и как они выглядели. Это очень важно. Ведь груз взвешивается прямо при входе в зал, внизу у лестницы, я там видел ваши весы. И вы сами отмечаете вес багажа, после чего вы передаете сведения наверх. Мне нужна правда.
– Говори, Николай Константинович, – попросил молодой, – видишь ведь, важное дело.
– Ну, были ящики немного тяжелее, – признался носильщик, – я о людях подумал, решил, зачем им платить так много.
– Вы прямо святой, – пошутил Мовсаев и резко спросил: – Сколько весили ящики? Только честно. Сколько? И не врите, я все равно узнаю.
– Ну немного завысили.
– Сколько весили ящики?
– Ну килограмм по пятьдесят.
– Сколько?
– Около двухсот, – наконец признался носильщик.
– Они вам заплатили, – кивнул Мовсаев, – все правильно, – сказал он, обращаясь к Никитину, – мы тут гадаем, какие были грузы, а нужно просто дать сто долларов носильщику, и он оформит вам любой вес, изменив его в багажной квитанции. Сколько они вам заплатили?
– Ничего не платили, – твердо сказал Николай Константинович, – может, я ошибся, немного сбавил вес, но мне ничего не платили.
– Ладно, – махнул рукой полковник, – это не так важно. Теперь подробно опишите ящики. Какого цвета они были?
– Да из дерева были. Из обычного дерева. Я думал, там книги. Мне пассажиры так и сказали, что книги.
– И поэтому
– Нет, не поэтому. Многие просят об этом. А я из-за пяти-десяти килограммов уважаемых людей не заставляю в кассу бегать, лишний вес оплачивать. У депутатов груз вообще не взвешиваем.
– Пять-десять килограммов, – передразнил его Никитин, – ты на сто килограммов занизил общий вес.
– Ошибся, – упрямо повторил носильщик.
– Еще раз вспомните, Николай Константинович, – повторил полковник, – как выглядели ящики?
– Деревянные ящики, перевязанные железной лентой, – нахмурился носильщик.
– Какие-нибудь надписи были?
– Кажется, нет.
– Вспоминайте конкретнее.
– Не было. Хотя на одном ящике была какая-то надпись. Ах да, там указывалось, что в ящиках стекло. Их нельзя бросать и переворачивать. Обычный знак тары.
– И больше ничего?
– Точно. Больше ничего.
– Вы погрузили все в багажное отделение?
– Да, как обычно. Прикрепили таблички «VIP», как обычно делаем, когда груз идет через наш зал. И все погрузили в самолет.
– С пассажирами после этого виделись?
– Не помню.
– Виделись или нет?
– Кажется, да. Они стояли на трапе, и я крикнул, что все в порядке. Мы ящики с трудом подняли и в самолете укрепили.
– И они вам еще заплатили?
– Этого не было, – сказал Николай Константинович, – чего не было, того не было. Может, я ошибся с общим весом, но деньги я не брал. Это у нас запрещено.
– Ну да, вы грузили эти ящики просто так, из-за хорошего отношения к клиентам, – махнул рукой Мовсаев, – и еще один вопрос. Ящики привезли сами пассажиры?
– Да, конечно. Они и привезли.
– Сами несли ящики?
– Нет, двое ребят привезли. Они ящики по одному принесли и все у нас сложили.
– А какие ребята были?
– Нормальные, – удивился носильщик, – молодые ребята.
– Национальности какой? Темные, светлые?
– Да нет, темненькие были. Кажется, их земляки, говорили на своем языке, что-то все время спрашивали, я ничего не понимал. – Если увидите, сможете их опознать?
– Пожалуй, нет. Они сразу ушли.
– А вы? – обратился к молодому Мовсаев.
– Нет. Я их почти не видел, только со спины. Они принесли ящики и ушли.
– И на какой машине приехали, вы не видели?
– Нет. Автомобили стоят на улице, а ящики несли к нам сами пассажиры. Эти двое, наверное, их водители были или помощники.
– Понятно, – подвел итог полковник. – Хорошо, – сказал он, – можете идти. Завтра за вами заедет наша машина, и вы постараетесь описать молодых людей, которые приносили ящики. Расскажете, что помните. И заодно опознаете по фотографиям пассажиров, если, конечно, вы их тоже вспомните. Можете идти.