Грань желания

Тильман Екатерина

– Тебя подвезти?
– Хилим тронул Марину за руку.

Она кивнула, почти не осознавая смысл вопроса. Куда ехать, зачем? Спрятаться? Разве могут они теперь где-нибудь спрятаться! Так же машинально она добрела вслед за Хилимом до машины, влезла, захлопнула дверцу... не спросив, куда, собственно, Хилим собирается ее везти?

Они медленно вырулили из переулка на Восточную.

– Ты сохранила кристалл беспамятства?
– спросил Хилим.

Марина, не задумываясь, кивнула:

– Да, я спрятала его.

– Дома?

Марина

снова легко кивнула:

– Да. В комнате за плинтусом есть такой тайничок...
– И, внезапно осознав страшный смысл вопроса: - Ты что, думаешь, он может нам понадобиться?!

– Не нам, а тебе, - жестко поправил Хилим.
– Да, понадобится. Другого выхода нет!

– Это тоже не выход, Хилим, - не очень убедительно возразила Марина.

Хилим слегка пожал плечами:

– Все равно с тобой это сделают. Не я, так Арчи... какая разница?

Марина сказала еще менее убедительно:

– Лучше смерть, чем такое.

Прозвучавшая фальшь заставила Хилима поморщиться, но возражать он не стал, отмахнулся:

– Как хочешь!

Марина обиделась. Она не считала, что смерть лучше лишения памяти но выбрала бы смерть даже вопреки собственной воле! До сих пор она не знала, что бывают такие чувства: противоречащие сами себе. Но Хилим старше, умнее, опытнее - мог бы обо всем догадаться и объяснить!

– Мариночка, я ни за что не стал бы предлагать тебе такое, будь хоть какая-то надежда!
– Хилим как-то очень по-человечески улыбнулся, словно извиняясь... за судьбу? за собственную слабость?

Однако улыбка его не успокоила Марину. Наоборот, разозлила до крайности! Да как он смеет, если от него зависит чья-то судьба, быть слабым?!

– У тебя есть выход, - с неожиданной злой решимостью сказала она.

Если Хилим и принял сказанное за истерику, то вслух этого не выразил.

– Ты говоришь, - заторопилась Марина, - Арчи не сможет выбраться из полицейского участка?

– Не сразу сможет, - с привычной педантичностью уточнил Хилим. Превращаться в огонь при свидетелях он не станет, в храме ему этого потом не простят.

– А просто исчезнуть?

– Ну, это тоже чудо! Нет, он должен будет продумать какой-то план побега, хоть чуть-чуть похожий на человеческий.

– Я так и думала, - кивнула Марина, - и значит, ты сумеешь пробраться в храм, пока Арчи заперт в участке!

Хилим вздрогнул... машина вильнула, едва не выскочив в соседний ряд... Марина успела испугаться, но как-то не всерьез: почему-то была уверена, что ничего с ними сейчас не случится.

– Или ты с ума сошла, - тихо проговорил Хилим, - или я!

– Но почему, почему? Если Арчи не будет в храме, тебя могут выследить только по эманации!
– воскликнула Марина.
– Ты же можешь защитится от этого! Сменить эманацию! Хотя бы на время!

Она замолчала, разом выплеснув и доводы разума, и эмоции. Хилим же странно медлил с ответом. Потом, вдруг решившись, спросил:

–

Скажи, пожалуйста, ты девственница?

Марина возмущенно задохнулась: ну как отвечать на такое?! Пощечины, выскакивания на ходу или словесные бури были бы еще более пошлыми, чем вопрос...

– Да, - коротко ответила она.
– Девственница. Тебе-то что?

Хилим усмехнулся - с тенью прежнего высокомерия, как показалось Марине. Объяснил:

– Девственная кровь - хороший экран для эманации. Пожалуй, единственный, который можно изготовить за несколько часов.

Повисший в воздухе вопрос не был задан вслух. И все же - хотя Хилим не имел права его задавать, - Марина обязана была ответить. Потому что сама первая завела разговор о спасении, сама подала надежду, когда ее, казалось, уже не было...

– Да, - почти выкрикнула она.
– Да, да, да, черт тебя возьми, да!

Она не простила бы Хилиму, если бы он обрадовался или удивился, стал уговаривать одуматься или молча ускорил бы езду - но он, казалось, просто не услышал ее возгласа. Продолжал ехать, по-прежнему невозмутимо и внимательно глядя вперед...

...Замок снова пришлось открывать "с уговорами": живя в гостинице, Марина не носила с собой ключ от квартиры.

– Не заходи в кухню!
– успел крикнуть Хилим.
– Если шпионы есть, то они наверняка около газа!

– Свет тоже не включать?
– Марина остановилась в дверях.

– По возможности, - неопределенно отозвался Хилим.
– Я пойду в ванну, дверь не буду закрывать, хорошо?

Марина пожала плечами, не заботясь, заметен ли жест в полумраке коридора. Что за глупая деликатность, теперь-то чего стесняться?

На ощупь она вошла в комнату, отдернула штору, впустив свет уличных фонарей, подосадовала на отсутствие тюлевой занавески, но тут же сообразила, что с улицы внутри темной комнаты все равно ничего не разглядишь. Привыкнув к сумраку, пошарила в шкафу, отыскала чистые простыни. Потом подумала, что если девственная кровь имеется в виду буквально, нужна какая-то салфетка или маленькое полотенце...

Хилим все еще плескался, но Марина почти не сомневалась, что он просто ее ждет. Хотела позвать... но передумала: торопливо разделась, кинула одежду куда-то в угол и скользнула на кровать, в последний миг преодолев желание закрыться простыней. Было холодно - то ли от волнения, то ли от неуюта брошенной квартиры, - и когда Хилим, неуверенно вглядываясь в лицо Марины, остановился в дверях, она нетерпеливо крикнула:

– Ну иди! Я уже замерзла...

...Он мгновенно оказался рядом с ней. Обнял, непривычно, словно бы шепотом, рассмеявшись. Марина, в естественном желании согреться, прильнула и почти закуталась в его руки. Странное ощущение - гладкое тепло одновременно с иголочками холода!
– отрезвило ее, она отшатнулась было... но тут же поняла, что если допустить сейчас смущение, ничего хорошего не получится!