Гранд-адмирал. Том четвертый

Модус Илья Сергеевич

Его недовольное бурчание стало занавесом нашего разговора.

Посидев несколько секунд в кресле, я принялся обдумывать план, как мне сделать так, чтобы в моей действительности призрак Экзара Куна не стал причиной нарушения планов и уничтожения Кариды.

Да, планетка верна Имперскому Пространству и обученные на ее поверхности дивизии выкупались исключительно Имперским Правящим Советом (потому как остальные Осколки не имели достаточного количества свободных денег) и с его непосредственного

разрешения.

Но есть нюанс.

Недолго им осталось.

А на данный момент пора проверить ход подготовительных мероприятий и можно начинать дергать ворнскра за усы.

Затем за хвост.

После этого — перенаправить внимание матерого и хитрого хищника в сторону другой добычи.

Далее — заманить в ловушку и как следует переломать ему все кости.

Время выдергивать когти и зубы еще не пришло.

Но это не значит, что не пора показать ему кто на самом деле хищник в этой небольшой галактике.

Глава 36

Десять лет, первый месяц и тридцать первые сутки спустя Битвы при Явине…

Или сорок пятый год, первый месяц и тридцать первые сутки после Великой Ресинхронизации.

(Восемь месяцев и шестнадцатые сутки с момента попадания).

Торин Инек находился в кабинете для аудиенций и делал вид, что ему абсолютно не интересно то, что подсветка настенного хронометра указывала на безнадежное опоздание.

Кариданский посол запаздывал.

Уже как на два часа.

Но Фургана, похоже, это не волновало ни в малейшей степени.

Ровно как и то, что назначенная в день прибытия аудиенция не состоялась уже в третий раз.

Потому что это грязное животное все никак не желал являться.

И в данный момент понятие «животное» полностью соответствовало персоне посла как в прямом, так и переносном смысле.

Для начала — в переносном, потому что этот разумный никак не мог выдержать положенный этикет.

Который для дипломатов вообще-то совершенно обязателен.

В бытность Империи ходила шутка, что дипломатами не рождаются, не становятся — таких скользких, двуличных и мерзких типов выводят в особых генетических лабораториях.

Просто для того, чтобы позлить тех, с кем им придется иметь дело.

«Лейтенант Мак» бросил взгляд в сторону окна, за которым уже безраздельно главенствовала ночь.

В столь поздний час наиболее здравомыслящие люди уже мирно почивали в своих апартаментах.

Лишь сквозь приоткрытые ставни слышались размеренные, идеально выверенные тяжелые шаги.

«В любое время дня и ночи

И при любой погоде,

Найдется

тот сержант,

Что на плацу штурмовика задро…»

Кто и при каких обстоятельствах придумал этот вульгарный стишок — уже история.

Но судя по неточности рифмы — он явно создавался на каком-то далеком от общегалактического наречии и позже был переведен на тот язык, который понимали практически все разумные.

Впрочем литературные неточности не умаляли того факта, что содержимое четверостишья абсолютно точно отражает быт бойцов Штурмового корпуса.

«В любое время дня и ночи…»

Вот и сейчас, обряженные в белоснежные доспехи, ровные коробки бойцов, в мозгах которых не осталось ничего кроме желания подчиняться приказам и выполнить свой долг до последнего, не прекращали подготовку.

И не только на плацу, который виден из этого окна.

По каждой ровной площадке, где имелась возможность промаршировать, штурмовики занимались шагистикой.

Так будет до «вахты нексу» — несколько часов до рассвета, когда сон наиболее крепок.

В это время штурмовиков отведут на стрельбища и до самого восхода солнца измученные солдаты будут заняты тем, что посвятят себя доблестному делу уничтожения мишеней из бластерных винтовок.

Потом — перерыв на завтрак и занятия по тактической подготовке.

Этот курс не рассчитан на слабаков.

Это испытание, которое позволяет выделить среди общей массы штурмовиков самых выносливых, самых результативных, способных продолжать боевые действия в условиях недосыпа, усталости, общего эмоционального опустошения.

Несколько месяцев подобных занятий — и наиболее боеспособные штурмовики будут отделены от основной массы, чтобы оказаться переданными в специальные подразделения — коммандос, спецназ, отдельные специализации Штурмового Корпуса…

Когда-то он и сам прошел через это.

Впрочем — не совсем так.

За то время, что он наблюдал за этим измождением рекрутов, за полтора дня, инструктора не пристрелили ни одного бойца.

В те времена, когда он проходил подготовку, первого, кто ломался на испытаниях, инструктор расстреливал перед строем.

И последующие отряды штурмовиков маршировали прямиком по телам павших, с которых успевали стащить броню за то время, что было необходимо одной ротной коробке, чтобы прибыть на место новых занятий.

Ни на одном из мест упражнения не было меньше пятидесяти трупов.

Подобная жестокость, с другой стороны, позволяла сразу же отсеять нытиков и слабаков — их либо убивали инструктора, либо они погибали в ходе выполнения тренировочных заданий, не выдержав нагрузок.

В Штурмовом Корпусе оставались лишь те, кто в состоянии превратиться в живое оружие.