Грани безумия. Том 1
Шрифт:
– Синьорам егерям становится скучно, – понимающе кивнул Лучано. – Ну да, если привык то и дело приглашать Претемнейшую на танцы, обычные развлечения кровь уже не горячат. И что же натворил этот… пятый капитан? – повернулся он к Аластору.
– Вызвал на дуэль своего полковника, – мрачно сказал Аластор. – И проткнул его к барготовой бабушке одним ударом прямо в сердце.
– О-о-о… – протянул Лучано, не переставая отмерять специи для шамьета с виртуозной быстротой и точностью. – Но если это была честная дуэль… Или
– Неважно, милорд, – отозвался первым понявший все Саграсс. – Это обычные дуэли – дело чести и королевскому суду не подлежат. А в армии они строжайше запрещены уставом. Тем более между начальником и подчиненным. Если бы подралась пара офицеров одного ранга, на это еще могли бы посмотреть сквозь пальцы. Всякое бывает! Но капитану вызвать полковника, да еще не на квартирах, а во время военных действий… Это же случилось в первом егерском, ваше величество? С молодым полковником Райнгартеном?
– О, так я про это слышал! – оживился Лу, снимая дурманно пахнущий шамьет и вливая туда немного жидкого меда. – Лейтенант Минц рассказывал. И правда, презанятная история!
– Вот! – с показной сварливостью проворчал Аластор, алчно глядя на шамьет. – Все вокруг про это знают, кроме меня! Безобразие!
– Монсиньор слишком занят важнейшими делами, – мурлыкнул итлиец, ставя перед ним дымящуюся чашку. – И не имеет привычки пару раз в неделю заглядывать в гвардейскую караулку с кувшином шамьета.
– Гвардейцы любят шамьет? – поразился Аластор, подвигая ближе блюдо с печеньем, чтобы не тянуться за каждой штучкой.
– Так ведь карвейн им на службе нельзя, – лукаво заулыбался Лу. – А если немного сдобрить шамьет амарильей – это совсем другое дело, м? – Он снова поставил шэнье на горелку, вернул обратно на полку баночки, из которых заправлял шамьет для Аластора, и взял пару других. – Значит, дело интереснее, чем кажется на первый взгляд? И кстати, а что грозит синьору капитану, который знаком с рапирой лучше, чем с армейским уставом?
– Плаха или виселица, смотря какова его настоящая вина, – хмуро отозвался Аластор. – Мой дражайший родственник командор Райнгартен утверждает, что это было убийство. Что дуэль была подстроена капитаном… Гартингом, – вспомнил он имя из бумаг. – Он клянется, что его племянник ничем не оскорбил капитана, а тот не дал ему возможности ни извиниться за якобы нанесенное оскорбление, ни отложить дуэль до возвращения в столицу, как это следовало сделать. Если он прав, то капитана следует повесить.
– А если дуэль была честной – отрубить голову? – понятливо уточнил Лу. – Беллиссимо! И в самом деле, очень любопытно… Кому-то подчиненные носят в тюрьму пирожки, – покосился он на Саграсса, – а кого-то вызывают на поединок, зная, что в любом случае поплатятся жизнью. Ведь это же капитан вызвал полковника, а не наоборот, верно? А теперь его сослуживцы просят правосудия?
– Требуют, – поправил его Аластор
– Идиотти! – радостно восхитился Лу. – Вот теперь, Лионель, я вас понимаю в полной мере. Синьоры егеря и вправду бешеные! Людям вроде меня лучше держаться от них подальше, вдруг это чрезмерное благородство заразно?
– У меня здесь куча бумаг, – вздохнул Аластор, хлопая свободной ладонью по принесенному документу. – Запись военно-полевого суда, который разбирал дело капитана Гартинга. Суд решил, что дуэль была честной, с соблюдением всех необходимых формальностей и в присутствии секундантов. И что капитан, конечно, злостно пренебрег уставом, но за подобную вину обычных офицеров как раз отправляют служить в егеря, так что…
– Не бросить ли нам эту щуку в воду, пусть утонет! – ехидно подхватил Лу.
– Именно, – кивнул Аластор. – Только вот командор Райнгартен с решением суда не согласился и назначил дополнительное расследование. Сначала капитана попытались проверить обычным артефактом, определяющим ложь, а когда Гартинг уперся, будто баран, и отказался отвечать на вопросы, Райнгартен привел к нему разумника, мастера допросов из орденской службы безопасности.
Аластор осторожно сделал глоток горячего шамьета и зажмурился от удовольствия. В меру крепко, в меру сладко и пряно. Беллиссимо, как говорит Лу.
– Я его знаю, – подал голос боевик. – Не Роверстан, конечно, однако в своем деле и правда хорош. Меня он тоже допрашивал, – нехотя добавил Саграсс, поморщившись.
– И что говорит синьор разумник?
Лучано снял шэнье и разлил шамьет еще по двум чашкам. Одну поставил перед боевиком, вторую забрал и присел на подоконник. Флориморд, муркнув напоследок, спрыгнул с коленей Аластора и, примерившись, взлетел на окно, усевшись рядом с итлийцем.
– Разумник утверждает, что капитан Гартинг шел на дуэль с твердым намерением убить полковника, что и сделал. И вызывал он Райнгартена с тем же самым намерением, ясным, четким и недвусмысленным. А вот что было до этого и какова причина дуэли, он сказать не может, потому что капитан что-то такое сделал со своим разумом, что не позволяет проникнуть в его память достаточно глубоко. Лорд Саграсс, а такое разве возможно?
– Да, ваше величество, – уверенно кивнул боевик. – Если знать – как, можно защитить память и разум от чтения. Во-первых, есть особые защитные артефакты. Ну, их у Гартинга наверняка не было. Во-вторых, можно выпить специальное зелье, которое определенным способом мутит сознание. Только принимать его надо во время тех событий, которые хочешь скрыть. И в крови оно сохраняется надолго, а потом легко определяется алхимическим анализом. И в-третьих…
Он чуть замялся, и Лучано подхватил:
– Да-да, в-третьих?