Грани II

Дмитриев Валентин Григорьевич

Глава 25

г. Степногорск. Сентябрь 20.. года

Блэк.

Я развалился на диване, читая распечатки присланных Айбасом файлов, и время от времени косясь на приглушённо работающий телек. С недавнего времени меня не покидало чувство слежки. Нет, само собой, я как был по жизни параноиком, так им и остался. Но это чувство оказалось совершенно новым. Уверен, так реагирует датчик радарного облучения самолёта на сигнал со всех сторон. После чего компьютер не понимает, откуда на самом деле исходит угроза и на всякий случай начинает доставать пилота зуммером оповещения. Внимания со стороны органов я

не замечал, наоборот, это они меня старательно не замечали. Понятно, сейчас у них своих забот хватает, с этими кровавыми замесами. Позавчера как раз случился очередной. Подробности я вызнать ещё не успел, но в общих чертах рассказали. Это было нечто новенькое. Если в первых трёх случаях неизвестная леди в белом просто кромсала народ на части, то два дня назад как будто намеренно подставилась.

По телеку показалось кое-что интересное. Отвлёкшись от распечаток, я схватил пульт и добавил громкости.

– ...в рамках оперативно-розыскных мероприятий по розыску крайне опасной преступницы были получены новые данные, - вещала симпатичная пресс-секретарь УВД.
– Было сразу решено обнародовать их. Это несколько снимков, сделанных непосредственно перед происшествием, случившимся позавчера вечером. Один из приятелей погибшего держал в руках фотоаппарат, собираясь снять его рядом с остальными. В это время в комнату вошла подозреваемая и встала рядом с погибшим. Свидетель, по его словам, незадолго до этого поменял режим съёмки на последовательный. Было отснято пять кадров. Наши специалисты подготовили два из них для показа...

– Ну-ка, ну-ка, - я подобрался и сел. Плохой памятью я никогда не страдал, и сейчас понял, что эту девицу в белом где-то видел. Или не видел, но мне про неё рассказывали достаточно образно. Телевизор был из продвинутых, имел полезную функцию снимка экрана с сохранением, и я поспешил нажать кнопку на пульте. Одна фотография, затем другая, на обеих отчётливо получилась стройная, довольно высокая девушка в неопределённо-старинном белом платье с простой отделкой. Рядом стоял будущий покойник, ещё не знавший, что его ждёт через несколько секунд.

Пресс-секретарь ещё что-то рассказывала, но я убрал звук, чтобы не отвлекал. Переключил флэшку в ноутбук, полистал снимки. Первый-второй, первый-второй... проклятье, ну откуда я её знаю?! А знаю ведь, уверен в этом на все сто. Ладно, информация получена и будет обрабатываться где-нибудь в подсознании. Глядишь, через пару дней внезапно вспомню, по какой-нибудь совершенно левой ассоциации. Хватит мозги грузить. Айбас, хитрый татарин, вырос в неплохого аналитика. Он за несколько дней свёл воедино всю доступную ему информацию и пришёл к выводу, что дева в белом по какой-то причине убивает народ, успевший поучаствовать в "Пирамиде". Причём выбирает по закономерности. А вычислить её мы пока не можем, источник в УВД резко замолчал, ссылаясь на усиленные меры безопасности.

За окнами сгущались вечерние сумерки. Сентябрь заканчивался, осень обещала быть затяжной. Я отложил бумаги, потянулся и решил выйти во двор - курнуть и освежить голову. Обычные сигареты на меня давно не действовали, но психологический эффект никуда не делся. Вне Зоны добыть чёрный табак было нереально. Его поставки жёстко отсекались даже на тех блок-постах, через которые можно было вынести хоть летающий вагон серебристых. И выносили, кстати.

Я сел на скамеечку под старой вишней, достал сигареты. Щелчок зажигалки, выбросивший снопик искр, что-то зацепил в моей памяти. Водитель! Мой водитель, который внезапно сорвался за Харальдом в самом конце нашей эпопеи, что-то рассказывал про девчонку в белом. Она вроде бы была

с Харальдом. Это как? В то, что Харальд притащил наружу этакую дрянь, я ни за что не поверю. Или он не знал о ней чего-то? Да ну нафиг. Но это всем версиям версия, что ни говори. Сигарета затлела просто так, от моего хотения - зажигалку я выронил в момент прозрения. В кармане задёргался телефон. Номер незнакомый. Странно. Кто неизвестный будет звонить мне в десятом часу вечера?

Голос был женский.

– Алло? Дмитрий, это вы?

Оба-на, вот это фокус!

– Да, я. А что?
– звонила теперешняя обитательница моей бывшей квартиры, Нина. Голос был приглушенным, как будто она шептала в трубку.

– Мне страшно. Под дверью кто-то стоит. Я сижу на тумбочке в прихожей и мне страшно.

Вот только барышни на измене мне сейчас не хватало. Да ещё на другом конце города.

– А с чего ты взяла, что там кто-то есть?

– Я это чувствую. Я слышу, как там потрескивает кафель.

– Давно это?

– Полчаса, наверное, - прошептала Нина.
– Похрустывает и стоит.

Действительно, в общем коридоре год за годом почему-то начинал отходить кафель на полу. На какой цемент его ни сажали, всё равно. Поэтому человек с хорошим слухом мог понять, что там кто-то есть, даже через две двери. Скорее всего, не врёт.

– Ну а чего вы от меня-то хотите?
– я снова перешёл на "вы".

Она замолчала на несколько секунд, потом лихорадочно зашептала:

– Мне кажется, это за тобой. То, что там... оно так и будет топтаться, пока я не свихнусь и не открою.

– Полиция?

– Не отвечает полиция, - теперь в шёпоте слышались нотки реальной истерики, - ни один номер не отвечает. Только твой. Я его нашла на старой открытке за зеркалом.

– Там можно вылезти через балкон.

– Я не могу. Я сижу на тумбочке драных полчаса и едва удерживаюсь открыть дверь. Это всё на что у меня хватает сил, - в трубке всхлипнуло.

А вот это уже серьёзно. Кто бы там ни переминался в коридоре, терпения ему не занимать и держать за мозги он умеет получше меня.

– Сколько ты ещё продержишься?

– Не знаю.

– Ну тогда держись сколько можешь. Ещё двадцать минут осилишь?

– Наверное.

Я вернулся в дом за плащом, в кармане которой лежала "Анаконда", и поспешил на перекрёсток. Первый же частник, увидев в свете фар крупную купюру, остановился. Домчались за какие-то десять минут. Дверь в подъезд была всё так же приоткрыта. Осторожно, стараясь не нашуметь, я поднялся до лестницы на площадку второго этажа. В тишине отчётливо слышалось еле ощутимое похрустывание кафельной плитки в конце длинного общего коридора. Я вынул взведённый ещё на улице револьвер. Щель между рамой и коробкой прохода оставалась незаделанной уже много лет. Прокравшись на цыпочках мимо лифта, я заглянул. Странно. Коридор был пуст. Все мои чуйки вторили глазам, но слух противоречил им разом. Возле двери определённо кто-то стоял, иногда переминаясь. Я, присмотревшись, даже увидел, как слегка смещаются плитки, издавая этот негромкий сухой треск.

Вдруг треск прекратился, и меня пронзило холодом от грудины до позвоночника. Как говорится, "кто-то прошёл по моей могиле". Самым краем зрения я увидел полупрозрачный белый подол, метнувшийся над полом. Через несколько секунд внизу бахнула металлическая дверь. Вдох, выдох, успокоиться. Снять револьвер с боевого взвода. Не таясь дойти, нажать звонок.

– Спокойно. Больше здесь никого нет.

– Ты прогнал... это?
– совсем по-детски спросила Нина из-за двери.

– Похоже, да. Только сам чуть не помер с перепугу.