Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
– Но фармагулы же не реагируют на внешние раздражители, - возразил Бол.
– Мы же перепробовали почти все, чтобы добиться хоть какой-то реакции.
– Вы занимались ерундой, - отмахнулся Маной.
– Незачем пробовать все подряд, достаточно просто знать, как и что надо делать.
"Он действительно гений. Жаль только, что его талант нашел свое выражение не в лечении людей, а в этом...
– подумал юноша, почесав светлую клочковатую щетину.
– Кстати, надо побриться".
– Я могу пробудить в них ярость и желание убивать
– Пока они способны лишь на примитивные чувства и инстинкты, но я над этим работаю. Определенным прорывом стало то, что я нашел способ управлять передвижением фармагулов в пространстве, ориентируя их по сторонам света через вращение земли.
– Через вращение земли?
– переспросил Кальмин.
– Но ведь еще не доказано...
– Плоская земля, да? Бред. Поменьше слушай полоумных стариков из Церкви Света, - перебил его Сар.
– Вращение земли, все верно. Мы уже привыкли к этому и потому не ощущаем, как она вращается вокруг своей оси. Но у фармагулов абсолютно иное восприятие мира, которое можно значительно обострять в отдельных аспектах. Понимаешь?
– То есть, если в вашей формуле заданы установки движения против вращения, по нему или вправо-влево от него, то они будут идти в нужном направлении, попутно огибая препятствия, взбираясь, например, по лестницам или открывая двери, потому что у них еще остались человеческие знания о мире, доступ к которым так же открывается через воздействие определенных составов, распыляемых в воздухе...
– Кальмин замолчал, представляя масштаб проведенных исследований.
– Невероятно.
Действительно, если бы он услышал нечто подобное от какого-нибудь фармагика раньше, то посчитал бы его либо безнадежным мечтателем, либо сумасшедшим. Но, судя по всему, Маной был уверен, что эта мечта вполне реальна. Более того, он уже практически воплотил ее в жизнь.
– Из твоих уст это прозвучало как-то нелепо, - поморщился Сар.
– Но суть ты уловил. Я продумал абсолютно все. Зелья, контролирующие поведения фармагулов, в газообразном состоянии распространяются в воздухе очень быстро. Скорость распространения поистине феноменальна - из центра Алокрии они достигнут ее окраин примерно за половину часа, если не будет сильного ветра и дождя. Впрочем, успех гарантирован при любых погодных условиях, просто потребуется немного больше времени. Впечатляет, правда?
– Да, это гениально, - признал Кальмин.
– Однако у нас есть всего один фармагул, и тот сейчас немного... сломался.
– Это вопрос времени, - Маной в очередной раз пригубил вино и самодовольно улыбнулся.
– А ты продолжаешь меня недооценивать. Нехорошо.
– Извините, но я не могу не напомнить, что почти за месяц работы нам лишь единожды удалось добиться положительного результата.
– Формула практически готова, - отмахнулся глава Академии.
– Эксперименты, правки - управимся за два-три дня.
–
– Помнишь вспышки эпидемии, которые мы устраивали во всех уголках страны по договору с Шеклозом Мимом, чтобы народ отчаялся, искал помощи у Комитета и Академии, у будущего нового правительства росло бы влияние и так далее, и так далее... Помнишь?
– Да. И что?
– А то, что болезней было две, - усмехнулся Сар.
– Одна убивала и сеяла панику, как мы и договаривались с Шеклозом. А вторая, имеющая те же симптомы, проходила для людей абсолютно безвредно и без видимых последствий.
– Вы хотите сказать, что это была подготовка для эффективного внедрения формулы, превращающей людей в фармагулов?
– ужаснулся своей догадке Кальмин.
– Получается, по Алокрии сейчас ходят десятки тысяч носителей болезни, которая проявит себя, как только вы распространите некий катализатор...
Маной кивнул.
– Но ведь...
– мозаика событий последнего времени понемногу складывалась в голове юного фармагика.
– Выходит, наша лаборатория работала вслепую. Мы проводили заведомо неудачные эксперименты по созданию фармагулов, чтобы вы получили какие-то одному вам понятные данные. Столько людей...
– Абсолютно верно, - согласился глава Академии.
– Пришлось пойти на такую хитрость, чтобы никто не попытался саботировать мое исследование, как это неоднократно случалось в твоей лаборатории с малозначительными опытами. Однако вы сделал много полезного для нашего общего дела. А однажды кто-то даже приволок перенесшего необходимую болезнь бедолагу, из которого и получился мой первый фармагул. Он, конечно, вышел весьма несовершенным, но зато я понял, что именно нужно доработать, и смог успешно провести эксперимент с управлением его поведением.
Кальмин взглянул на бумаги с отчетами и, тяжело вздохнув, отложил их в сторону. Все это было напрасно. Он вновь почувствовал тяжесть несбыточных надежд и обманутых им идеалов, попытался вспомнить, сколько людей было обречено на верную смерть, в то время как лаборанты все подробно записывали и гадали, где именно совершили ошибку, пока готовили к экзекуции следующую жертву. Откровение Маноя, который сегодня пребывал в благодушном состоянии и болтал без умолку, дало множество ответов, но кое-что еще оставалось за гранью понимания юного фармагика.
– Я давно хотел спросить, но все как-то не решался, - произнес он слегка дрогнувшим голосом, глядя прямо в глаза собеседнику.
– Зачем вы это делаете?
– Как зачем?
– изумился Маной.
– Ты разве не мечтаешь о лучшем мире, где людям не страшны болезни, усталость, боль и старость? Разве не хочешь, чтобы все навсегда забыли о горе, разочаровании, зависти и злобе, оставили в прошлом самые низменные человеческие качества? Посмотри вокруг - повсюду хаос, разрушение, порок. Это мир такой? Нет, во всем виноваты люди, населяющие его! И я могу это исправить!