Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
Спектр неловко поклонился и вышел из зала. Его планы рушились на глазах, а он снова не в силах что-либо изменить. Видение власти и богатства становилось все более иллюзорным, превращалось в несбыточную мечту. Но ведь все были счастливы, если бы к его словам прислушался хоть один из королей! Правители бы купались в народной любви и слепом поклонении, обновленная Церковь обрела бы реальную власть и богатство, которым уж точно нашла бы правильное применение, люди обрели бы душевное равновесие и мир в стране. И почему человеческая природа постоянно ломает идеальную картину будущего?
"Все начинается по новой, - раздраженно
– Сначала Бахирон отказывается от абсолютной власти и титула Владыки Света, не решаясь выступить против Илида По-Сода, старого друга и бывшего соратника. А теперь и Кассий идет по его стопам, поддавшись внезапно нахлынувшей отцовской любви! Это нелепо, он ненавидел Джоанну столько лет, а тут увидел воочию, да еще и обрюхаченную своим злейшим врагом, и сразу же превратился в безвольную тряпку. Из чего вообще делают этих королей? Ничтожества..."
Шагая по коридору из насквозь промерзших камней крепости, Спектр неожиданно услышал звонкие девичьи голоса, доносящиеся из-за поворота. "Откуда в Силофе взялись девушки?", - Карпалок спрятался в темной нише и прислушался к их разговору.
– Королева со дня на день должна родить.
– Ужас. Рожать в этой крысиной норе, вдалеке от нормальных человеческих условий и любящего мужа. Вот ведь наказание...
"Говорят по-алокрийски. Это служанки королевы", - догадался Шол. Старик решил подождать, пока они пройдут мимо. Такая встреча ему ни к чему, его и узнать могли, ведь он часто был при дворе и в покоях короля Бахирона. В конце концов, хоть его планы и рушились, сдаваться он пока еще не собирался. Послышался мелодичный перезвон, и внезапно по коридору прокатился резкий звук разбивающегося стекла. Девушки испуганно вскрикнули.
– Проклятые фасилийцы, чтоб им провалиться!
– выругался старческий голос.
– Могли бы и факелы зажечь, тут же люди ходят! В этом каменном гробу и так холодно, что у меня остатки зубов готовы вывалиться, так они еще решили для полного сходства с могилой кромешный мрак развести, что ли?
– С вами все в порядке, мастер Намир?
– поинтересовалась служанка.
"Королева взяла с собой Намира Воба, - понял Спектр.
– Ну да, в ее положении вполне логично иметь при себе опытного фармагика. Помню, он и меня лечил. Правда, давно это было, Намир тогда еще главой факультета фармагии в Академии был".
– Ничего, просто споткнулся. Что б этих фасилийцев...
– проворчал старик.
– Реактив разбил из-за этой темноты.
– Давайте я помогу собрать осколки, - вызвалась вторая служанка.
– Нет! Это смертельный яд, не подходи, - предостерег фармагик.
– Я сам справлюсь.
– А вы не отравитесь?
– боязливо спросила девушка.
– Ерунда, - Намир принялся вырисовывать руками немыслимые узоры, и капли яда поднялись в воздух.
– Мне такая мелочь уже нипочем. В малых дозах яды закаляют и оздоровляют организм, а в больших убивают. Я всю жизнь с ними работал, мой иммунитет уже никакая отрава не пробьет. Кроме стряпни моей жены.
"В малых дозах оздоровляют, а в больших - убивают...", - мысленно повторил Спектр.
Служанки захихикали и поспешно пошли по коридору, обдав стоящего в тени Карпалока ароматом розового эфирного масла, которое они обычно добавляли в воду для омовений королевы. Когда звук их шагов стал почти неслышим, старик выбрался из своего укрытия и подошел к фармагику,
– Мастер Намир Воб, рад нашей встрече.
От неожиданности королевский лекарь чуть не выронил только что запечатанный сосуд с собранным реактивом.
– Спектр Света, вы?
– изумился фармагик.
– Здесь? Но как же ваше паломничество, о котором все говорили?
– Это паломничество в лучший мир, - смиренно улыбнулся Карпалок.
– И оно привело меня сюда, к королю Кассию.
– Я не понимаю, вы...
– Долгая история, мой старый друг. Лучше расскажи, как поживают твои родственники? Я слышал, в Донкаре произошла ужасная трагедия.
Не до конца понимая, что вообще сейчас происходило в темном коридоре горной крепости, Намир растерянно ответил:
– С ними, вроде, все в порядке. Они успели покинуть столицу, пока он еще не был окончательно захвачен смертепоклонникам, и уехали в Новый Крусток под защиту Комитета. А почему вы...
– А сын?
– перебил его Карпалок.
– Насколько я помню, он служил в королевской армии.
– И сейчас служит, - подтвердил фармагик.
– Давно уже в командиры выбился.
– О как. Скорее всего, неплохой доход у семьи получается.
Седая борода Намира дернулась из-за нервной дрожи, вызванной тоном, с которым говорил Спектр. В речи священника не было и следа от прежних поучений, цитат из религиозных текстов и возвышенных метафор. С таким тоном мог разговаривать лишь опытный делец.
– К чему вы клоните?
– с нескрываемым подозрением спросил Воб.
– Все-таки какие же странные слухи ходят о том сражении на границе Илии и Марии, - задумчиво произнес Карпалок, словно не заметил прямого вопроса.
– Говорят, выжили буквально сотни из десятков тысяч. Наверное, переживаете за сына?
– К чему вы клоните, Спектр?
– осипшим голосом повторил фармагик, прекрасно осознававший, что его сына может не быть в числе выживших.
– Конечно, переживаете, понимаю, - Шол сочувственно покачал головой.
– Его смерть стала бы настоящей трагедией для семьи. Да и ты уже далеко не молод, даже я считаю тебя стариком. Как думаешь, сколько еще сможешь прожить на своих зельях?
Побледневший Намир молча стоял, а сосуд с ядом плясал в его дрожащих руках. Бывший глава алокрийской Церкви аккуратно вынул склянку из костлявых ладоней фармагика, чтобы тот ненароком не разбил ее. Воб даже не заметил исчезновения реактива, он смотрел на Спектра и с беспокойством ждал кульминации странной беседы.
– Что же будут делать твои родственники, когда источники их финансового благополучия внезапно исчезнут?
– спросил Карпалок, разглядывая мутную жидкость, которая в опытных руках могла и исцелить, и убить.
– Некоторое время им еще удастся протянуть на отложенных сбережениях, но что потом? Дом в Донкаре теперь потерян навсегда, все оставленные в столице ценности уже покоятся в мешках мародеров. Кто возьмет замуж твоих двух взрослых внучек, если у них из приданного есть только имя некогда известного дедушки? Алокрия разваливается на части, никто и не вспомнит семью королевского фармагика и офицера королевской армии. Чтобы выжить, твоей пожилой жене придется бродить по портовому району Нового Крустока и за бесценок продавать внучек и невестку грубым морякам, истосковавшимся по нежным девичьим телам. И никто им не поможет.