Грани морали
Шрифт:
Если бы мне еще пришлось решать, кто с кем сядет, я бы точно свихнулась.
Когда начало смеркаться и к замку потянулись первые приглашенные, я поднялась в покои и без сил рухнула на пуфик у зеркала.
Уже переодетые и готовые к выступлению горничные принялись меня раздевать в четыре руки. Обтерли влажным полотенцем, чтобы освежить хоть немного, подкрасили губы и ресницы. От пудры я отказалась наотрез. Кто знает, что там понамешано, дикие ж времена. Тем более на моем новом юном личике играл здоровый румянец, щечки округлились, яблочки налились. Нечего портить
— Готовы? — спросила я у девушек, поймав в отражении панический взгляд сначала одной, потом другой.
— Да… — неуверенно проблеяла Стефани.
Ясно, что нет.
Но придется!
Танец с шалями я выбрала сразу по нескольким причинам.
Не последним доводом стала неспешность, некая меланхоличность исполнения. Это не поясом с монетами крутить, тут плавность важна и грация. Как раз то, что в местных девицах с рождения воспитывают.
А первым — наряды.
Пришлось учитывать широкие, тяжеловатые юбки с каркасом и корсет. Совсем от него отмахаться не удалось. Пусть в повседневной носке он почти исчез из употребления, и в дневных платьях я не страдала от удушья, но парадно-выходная форма пока что оставалась непоколебимой.
Корсет и кринолин, и никаких гвоздей!
Тут не потанцуешь.
Как главной виновнице торжества, мне пришлось часа два мяться в дверях, сохраняя идеальную осанку и гостеприимный оскал, и бесконечно кивать в ответ на поздравления. К счастью, общался с гостями принц. Я их и в лицо почти никого не знала, не то что по фамилии.
— Запоминай потихоньку. В твоей любимой библиотеке есть целый реестр аристократических родов, — шепнул мне Элайдж, когда в нескончаемом потоке приглашенных возникла неожиданная пауза. — Всех необязательно, сотни три первородных, приближенных к трону.
— Всего-то! — выдохнула я вроде как с облегчением.
Терпеть не могла зубрить всю жизнь. Но, похоже, на старости лет придется!
Принц негромко хмыкнул, распознав иронию, и снова любезно улыбнулся очередной семейной группе. Отец, мать, три дочери.
День рождения принцессы — отличный шанс пристроить хоть одну из них замуж!
Вообще, как я поняла, любое мероприятие во дворце — это возможность организовать чей-нибудь брак.
После того как все дорогие гости перекочевали с улицы в бальный зал, настала очередь принимать подарки.
Меня устроили на почетном месте у трона — всего лишь на ступеньку ниже их величеств. Принц сидел по другую сторону и незаметно скучал. Королева держалась строго и благородно, вперившись пустым взглядом в противоположную стену. Не говорила, не улыбалась и почти не дышала.
Элайдж на нее даже не смотрел. Как и его величество. Словно она часть декора, а не мать и жена.
Куснув себя изнутри за щеку, я уставилась в толпу.
Не время лезть со своими представлениями о семейных ценностях.
По традиции свертки вручали плотно запакованными, и разворачивать их положено потом, в уединении. А пока — благодарить и улыбаться, улыбаться и благодарить.
Челюсти мне свело уже через полчаса. Еще час спустя нестерпимо зачесалась лопатка, прямо
Признаюсь честно, ближе к полуночи мне хотелось одного — раздеться. Потом вытянуться на постели и чтоб не кантовали.
Но нет — развлекательная часть только начиналась!
Все выразили свое почтение королевской чете и имениннице в моем лице и перешли к основной программе праздника.
Я не могла не восхититься организаторскими талантами тетушки: гости не сталкивались, не задерживались; подарки исчезали так же неуловимо, как появлялись, отправляясь в общую кучу, которую позднее перенесут в мою комнату. Предварительно проверив на зловредность.
Что-что, а безопасность внутри дворца поддерживалась на высочайшем уровне.
Неудивительно, что убийце пришлось ждать моего выезда в храм, чтобы попытаться отравить.
Первой, как ни странно, выступила герцогиня.
Зря я переживала, что принцессе не пристало танцевать на потеху публике. По такому принципу уж ее светлости точно не пристало размахивать широкими рукавами плаща, выпуская на волю белоснежных голубей.
Я пригнулась, ожидая от птичек известных пакостей, но они оказались воспитанными. Облетели зал кругом почета и покинули его через распахнутые окна.
После чего неведомым образом снова оказались в рукавах. И снова облетели зал, на этот раз рассевшись на высоких перекладинах, которые специально выставили двое слуг.
У меня было чувство, что попала в детство и сижу в цирке, самом настоящем. Оказывается, местная аристократия не чужда искусству фокусов! Надо же.
Подошла наша с девушками очередь. Я поднялась со своего места, прихватив шаль, заняла позицию солистки — чуть впереди, на шажочек — и едва заметно кивнула арфистке. Гуцинь тут, понятное дело, взять неоткуда, вот и обошлись другим струнным инструментом.
По залу полилась чуждая, непривычная здешнему уху мелодия. Рваная, прерывистая, заставляющая вслушиваться в отголоски эха и замирать от каждой ноты. Щипок струны, пауза, щипок другой. И вступают скрипки, выводя общий плавный мотив.
В качестве аксессуаров больше подошли бы веера, но я опасалась усложнять. И без того Стефани и Мартина с ног сбивались, репетируя. Добавь я еще элементы, мы точно не успели бы отточить весь танец.
Лучше попроще рисунок, но чтоб красиво.
Ткань порхала вместе с руками, становясь их продолжением. Обволакивала стан, чтобы через мгновение взметнуться, как от порыва ветра, и устремиться куда-то ввысь.
Обе девушки за моей спиной в точности повторяли все заученные движения, сначала механически, боясь ошибиться и напутать, а по ходу дела все увереннее и грациознее. Они явно вошли во вкус публичных выступлений!
Внимание толпы — еще тот наркотик. К нему быстро привыкаешь.
Меня неудержимо тянуло исполнить парочку кувырков в прыжке, но я прекрасно понимала, что в платье такое не осилю. Да и тело это, мягко говоря, к подобным нагрузкам не приспособлено.
Я только начала его в порядок приводить, там еще работать и работать, в особенности над сухожилиями.