Грани наших желаний
Шрифт:
Потом с этим произведением природы и человеческого искусства он должен был выехать в Антверпен, где в геммологической лаборатории при алмазной бирже бриллианту придавалась легальность и в сертификате точно прописывался его волшебный цвет.
Сладкий вкус этого бриллианта зависел от двух букв «КФ» – коэффициента, умножающего цену в разы. Глебу мечталось о серовато-голубом цвете и коэффициенте 3.85.
Эти воспоминания даже сейчас рождали в глубинах сознания приятный шёпот денег и радость от выпавшего случая. План был отработан годами труда, личных контактов
Разговаривая с продавцом алмаза о возможности покупки этого камня, он узнал, что продаётся целый лот, собранный из нескольких камней. Разглядывая в лупу остальные алмазы этого лота, Глеб сразу пришёл к заключению, что они являлись довесками к этому единственному и уникальному камню. Тратить деньги на покупку всего лота было с финансовой точки зрения неперспективно, и, вспоминая это, он понимал, что именно тот шаг и был его главной ошибкой.
Почему он вбил тогда в голову, что нужно найти партнёров на участие в покупке лота? Решил сэкономить? Побольше заработать? А подумать забыл – схватился за первую мысль и давай её раскручивать…
Зачем-то полетел в Намибию и в поисках денег он, обходя известных ему алмазных теневиков, дошёл до Мэтью.
Этого хлыщеватого, вечно понтующегося негра он знал давно: несколько раз они пересекались по бизнесу, однажды Глеб даже покупал у него небольшие алмазы для своих ливанских друзей.
Мэтью согласился быстро, сразу же после разговора набрал номер продавца и стал обсуждать условия обмена товара на деньги.
Если бы Глеб сейчас, сидя в самолёте, начал загибать пальцы своих ошибок, то вспоминая следующий эпизод, ему пришлось бы прижать второй.
Он дал Мэтью координаты ангольского продавца и предоставил им возможность поговорить между собой, отдав инициативу в сделке в сомнительные руки. Дальше – хуже: лес ошибок становился гуще и темнее. Алмаз стоял у него перед глазами, и казалось, был так близок, что сам шел в руки. Видимо, поэтому следующий необдуманный шаг смело претендовал на загибание остальных трёх пальцев.
Лететь в Анголу вместе с Мэтью Глеб не мог: его виза была погашена предыдущей поездкой. И он, грозно погрозив пальчиком на случай фокусов с деньгами и красочно расписав Мэтью, в какой канаве его голова будет досматривать жизнь, отдал ему пять пачек новых хрустящих стодолларовых банкнот и отправился в отель дожидаться встречи с алмазом.
«Да, вот это была беспечность! – пролетела в памяти фраза о бриллиантовом тумане Кисы Воробьянинова. – Кто в этот момент лишил меня ума, почему я решил, что меня кто-то боится? Гордыня заела! Точно надо в церковь идти и просить Господа вложить в мою пустую голову хоть немного сознания и рассудительности. Главное, хорошо же помню: даже мыслей не было, что меня может кинуть этот чёрный прохиндей! – злился сам на себя Глеб. – По ресторанам ходил, вино попивал, идиот! Нужно было хотя бы Алексея поставить за домом проследить, перемещения подсмотреть… Не дал Бог ума, одними пороками наградил, это точно!»
Когда раздался звонок, Глеб не поехал, нет – он просто «полетел» к дому Мэтью,
Приняв алмаз из рук Мэтью, Глеб похолодел: лупа была не нужна, беглого взгляда было достаточно – камень не тот. По виду очень похож, но гладкие грани и отсутствие бороздок сразу смутили.
Зажав алмаз в кулаке, он стал прислушиваться к его температуре. Камень нагревался… Сомнений не оставалось – подделка.
Мэтью нервничал: по лицу Глеба он сразу догадался, что подмену раскрыли и, дав условленный заранее сигнал, подтянул присутствующих поближе к себе.
Потом последовали события, вспоминая которые, один зажатый ранее палец можно было бы разогнуть. Поднявшись со стула, Глеб протянул правую руку для рукопожатия, а левой, опуская подделку в нагрудный карман, нащупал иглу дикобраза. Сжав ладонь Мэтью в приветствии, он, потянув того на себя и развернув, прижал негра к себе спиной. Обхватив шею противника левой рукой, Глеб дозировано, но весьма болезненно воткнул иглу в гортань алмазного шутника.
Даже сейчас он видел их напуганные лица. Весь вид говорил, что опыта конфликтов у них еще не было. Словно выполняя команду «замри!», они не шевелились и лишь молча наблюдали, как Глеб пятится к выходу, удерживая свой боевой трофей. У двери он шепнул Мэтью на ухо, что у того есть три дня, чтобы вернуть деньги, что шутить с русскими нельзя, и поспешно выбежал на улицу.
Совсем уходить, однако, не стал: жизнь научила его не терять контроль над ситуацией и, найдя укромное место метрах в семидесяти от дома, Глеб стал наблюдать.
Как он и предположил, толпа друзей Мэтью, выбежав наружу и оглядевшись по сторонам, бросилась по автомобилям и куда-то укатила.
Он стоял и чего-то ждал… Может, приедет полиция, может, вернутся друзья, а может, из дома выйдет и сам Мэтью. Идея снова проникнуть в дом и поискать алмаз уже плотно сидела в голове. Ему нужен был шанс.
Человеку часто что-то даётся свыше – нужно только увидеть это и наклониться, чтобы взять. В его случае и наклоняться не пришлось – нужно было просто выйти из укрытия и спокойно, не пугая девушку, которая подъехала к дому Мэтью на «БМВ Х5», идти по улице, словно праздный прохожий.
Он видел, как та не спеша вышла из машины, закрыла её, оглянулась, – видимо, чтобы ещё раз полюбоваться автомобилем, скользнула безразличным взглядом по приближающемуся Глебу и, поднявшись на крыльцо, нажала на звонок. Он прибавил шагу; девушка стояла к нему спиной, дверь не открывалась замечательно долго.
Женщины, девушки всегда оставляли в его работе осадок сожаления и даже извинения за временные неудобства, которые испытывали, попадаясь на его пути. Всегда помня это, он, поднявшись на крыльцо, посмотрел ей в глаза и, приложив указательный палец к губам, вежливо попросил не шуметь.