Грани Сингулярности
Шрифт:
Первая адекватная мысль, пришедшая в голову старухи, была примерно следующего содержания: «Все решат, что я хотела взломать этот агрегат! Меня посадят в тюрьму!». Но за первой тут же последовала вторая: «Черт, лишь бы не увидел никто! А то делиться придется!». Молчанова мелко задрожала, не зная, какой мысли отдать предпочтение.
К счастью для нервов старушки, техническая вакханалия прекратилась довольно быстро. Исчерпав весь денежный запас, банкомат успокоился. Экран потух и теперь отражал исключительно испуганную физиономию
Бабка, нечаянно совершив "ограбление века", удивленно хлопнула глазами. Потом еще раз. И еще. Потом презрительно фыркнула и принялась собирать купюры, покрывавшие весь пол.
Победа осталась за второй мыслью.
– Понаделали, понимаешь, дефектных агрегатов... А советские люди потом нервы лечат! Лишнее конфискую как плату за моральный ущерб, - строго сообщила Молчанова банкомату.
– На нужды народа! В пользу трудящихся! Эх, права была партия - в итоге справедливость все-таки восторжествовала!
Банкомат никак на это заявление не отреагировал.
Купюр было так много, что не все поместились в сумку, и без того едва не лопающуюся по швам. Молчанова без колебаний принялась распихивать наличность по карманам, а когда там закончилось место, начала засовывать денги в лиф. В итоге все пропорции ее фигуры увеличились раза так в четыре, но бодрую бабульку это не смущало. Прижимая одной рукой оставшуюся наличность, а другой запихивая ее за шиворот, Молчанова плечом открыла дверь и, провожаемая удивленными взглядами ранних прохожих, двинулась в обратном направлении.
Дома Молчанова открыла сумку и едва не облизнулась, увидев такие приятные человеческому сердцу бумажки. Бодрая бабулька быстро пересчитала их. Получилось много. Очень много. Столько она, пожалуй, не заработала и за всю жизнь. А тут раз - и на халяву.
– Эх, сколько ж вас, красавцы, - покачала головой старуха, прикидывая, сколько можно купить за такую кучу денег.
Молчанова не заметила, как по черной грани перстня прошел блик света. Словно кто-то улыбнулся там, за черной отполированной поверхностью.
– Ну ладно, - бабка сложила все деньги в большой старинный чемодан и засунула последний под кровать.
– Лежите тут, мои лапочки. Мама к вам скоро вернется.
Молчанова решила немного разгрузить свою нервную систему и заняться тем, что всегда этому способствовало. То есть подслушстасием разговоров, происходящих в чужих квартирах.
Удушливый сон накатил как волна и накрыл Стаса с головой. Сначала сновидения были обрывистыми и непонятными, но потом обрели четкость. Художнику снилось, что он лежит в черном гробу, стоящем в центре какого-то каменного помещения, похожего на бункер. На стенах красовались большие плакаты, изображающие немецкую свастику. Вокруг гроба горели свечи из черного воска, а на полу светились нанесенные чем-то красным непонятные символы.
Кольцом вокруг гроба стояли странные... люди? На них были черные плащи,
Как это может быть только во сне, Стас со стороны внимательно посмотрел на себя, лежащего в гробу, и понял, что попал не в свое тело. Ну, никак не мог Стас носить черную фашистскую форму, и уж в особенности эти короткие гитлеровские усы.
Солдаты расступились, и к гробу подошел... тот самый черт с жутким взглядом. Одним неуловимым движением он запрыгнул Стасу на грудь. С секунду горящие огнем преисподни глаза смотрели прямо на художника, потом бес вытянул вперед руку и громко произнес:
– Хайль, Гитлер!
Уровень стабильности рассудка понижен на 10! Срочно успокойтесь, в противном случае...
– Да иди ты!
– Стас мгновенно смахнул черта с груди. И понял, что проснулся. Исчезли солдаты, бункер, гроб... а вот черт никуда не делся. Сбитый рукой Стаса, теперь он сидел на спинке кровати напротив Стаса и чему-то улыбался.
– Приве-ет!
– неожиданно произнес нечистый. Голос у черта оказался высоким и неожиданно мелодичным. Так вполне мог говорить анимационный персонаж из мультфильма.
Стас удивленно моргнул, приподнимаясь на локте. Всегда молчавший черт неожиданно соизволил заговорить.
– Привет, - осторожно ответил художник.
– Как дела?
– все так же улыбаясь, спросил черт.
Стас еще раз озадаченно моргнул, чувствуя себя законченным психом.
– Не очень.
– Почему?
– Не выспался.
– Я тебя разбудил? Извини, но мне стало так скучно. Ты всю ночь спал, а кроме тебя тут и поговорить не с кем.
– А чего же ты раньше со мной не говорил?
– Я пытался! Но не мог. Не умел. Получилось только сегодня утром.
– Понятно, - ничего не понял Стас, - А чего тебе от меня нужно?
– Мне? Ничего.
– А зачем ты меня тогда преследуешь?
– Я тебя не преследую!
– черт так удивился, что аж свалился с кровати. Но тут же вскочил и запрыгнул на мольберт.
– Почему ты решил, что я тебя преследую?
– спросил он.
– Странный вопрос для представителя нечистой силы, - хмыкнул Стас.
– Особенно после всего того, что было. Что, не помнишь? Да взять хотя бы первый раз после Нового года!
– Что-то припоминаю, - смешно наморщил лоб чертик, - Но ведь это ты первый начал. Или, хочешь сказать, что это я за тобой с ботинком по всей комнате бегал?
– Ну, э-э-э, - растерялся Стас. По словам черта действительно выходило, что первым начал художник.
– Понимаешь, о вас, чертях, ходит настолько дурная слава... в общем, я тогда подумал, что ты хочешь навредить мне.