Грани Сингулярности
Шрифт:
– Хе-хе, - чувствуя бодрящий прилив адреналина, захихикала старуха, с интересом осматривая бедную прихожую. Но ничего интересного в ней, разумеется, не обнаружилось и Молчанова, чувствуя себя кем-то вроде Индианы Джонса в древней гробнице, двинулась дальше.
На кухне, досконально обследованной Молчановой, как и в прихожей ничего необычного не было. И в мастерской Стаса. И в его спальне. Совершенно ничего или никого, кому мог бы принадлежать третий писклявый голос, который Молчанова расслышала при помощи «домашнего эхолота».
Вероятность того, что она просто не нашла его обладателя, Молчанова с
Молчанова недовольно пошевелила бровями, стоя в центре комнаты с картинами. Тайна квартиры никак не хотела раскрываться.
Сзади послышался едва различимый скрип. Молчанова мгновенно обернулась, взгляд, словно прицел снайпера, остановился на кресле. Как показалось старухе, она увидела тонкий хвост, похожий на крысиный, который мелькнул за спинкой кресла.
Прищурившись, бабка подошла к креслу и заглянула за него. Затем под него. Потом засучила рукава и одним движением отодвинула массивное кресло в сторону. Никого.
Показалось? Но Молчанова никогда до этого не жаловалась на зрение. Вообще, все органы чувств, необходимые для подслушстасия, подглядывания, а также передачи сплетен подругам, работали у Молчановой как у молодой. С чего бы им подводить именно сейчас?
Молчанова даже посмотрела в небольшое настенное зеркало. Оттуда на нее взглянула крепкая сухонькая бабулька с жадно горящими глазами. Ортодоксальная коммунистка довольно кивнула - ну, прямо-таки образец здоровой и активной жизни. И вообще - некогда ей болеть, когда вокруг такое твориться!
И тут отражение само по себе раздвинуло губы в такой знакомой ехидной улыбке и весело подмигнуло хозяйке!
– А?
– жалобно выдавила пораженная Молчанова, не веря своим глазам.
Отражение соединило большой и указательный пальцы правой руки колечком, а остальные оставило выпрямленными. Продемонстрировав Молчановой этот жест, отражение снова подмигнуло. Дескать, расслабся, все ништяк!
Однако чудеса на этом не закончились. Молчанова закрыла глаза, надеясь, что отражение снова станет нормальным, а когда открыла, то едва не завизжала. Из зеркала теперь на нее смотрел самый настоящий черт с рогами и пятаком. Он довольно ухмылялся, глядя на Молчанову, и при этом танцевал какой-то зажигательный ультрасовременный танец, явно оттягиваясь по полной. Находящаяся в прострации бабка тупо смотрела на это зрелище.
Натанцевавшись, черт взял рукой непонятно откуда взявшуюся розу, зажатую между зубов, и прямо сквось зеркало бросил к ногам Молчановой. Потом поклонился и пропал, сменившись на нормальное отражение, не позволяющее себе таких фокусов. Бабка же непонимающе глядела на цветок у своих ног и просто не знала, что делать дальше.
Но тут неожиданно началась самая настоящая жуть. Спину обдало холодом, и почти сразу же Молчанова почувствовала чьи-то ледяные пальцы на своей шее!
Тонко завизжав, словно удушаемый котенок, Молчанова рванулась вперед, чувствуя, как соскальзывают пальцы. Вырвавшись, бабуля ланью сиганула за мольберт, закрывшись им, словно щитом. Широко открыла глаза, пытаясь рассмотреть того, кто так ее напугал.
В комнате
Молчанова нервно хихикнула. В наступившей тишине это выглядело особенно жалко и беспомощно.
Бочком, бочком старуха выбралась из комнаты. Когда Молчанова перешагивала порог, в спину ей дохнуло могильным холодом, а сзади послышалось оглушительное сипение, словно издававшая его глотка состояла исключительно из замороженного мяса.
Противно завопив, Молчанова вылетела в прихожую. Закрыла дверь, отделявшую прихожую от других комнат, на щеколду и метнулась к выходу. Ручка, как и положено, повернулась, а вот входная дверь открываться не пожелала. Молчанова, что есть силы, пинала и толкала ее, но безрезультатно.
Сзади раздался грохот, температура в прихожей упала градусов на пять. Молчанова ме-е-е-едленно повернула голову назад и увидела, как дверь в прихожую сотряслась от страшного удара. Щеколда выдержала только чудом. Снова послышалось нечеловеческое сипение, постепенно перешедшее в дикий рев. Молчанова открыла рот и завопила, мгновенно перекрыв рычание рвущегося к нем монстра.
Даже в такую минуту Молчанова не преминула отметить, что никто из соседей так и не пришел к ней на выручку. А ведь она уже не первый раз так вопила! Либо они по какой-то мистической причине не слышали ее, что вряд ли, либо просто игнорируют ее призыв на помощь! Дескать, так ей и надо...
От такой несправедливости Молчанова забарабанила в дверь еще сильней. Только сейчас она хотела уже не столько спастись, сколько добраться до этих неблагодарных тварей и страшно отомстить!
Сзади взревело, послышался скрип и хруст ломаемого дерева. Получив такой стимул, Молчанова удесятерила усилия, и дверь все-таки поддалась! С треском распахнув ее, бабка на первой космической взлетела на свой этаж. Ворвавшись в квартиру, схватила самый большой тесак и уже развернулась, чтоб вернуться и вершить месть, но вовремя остановилась. Разум подсказывал, что бороться против спрятавшегося в квартире чудовища надо иначе.
Молчанова успокоилась, хряпнула горсть таблеток и уселась в любимое кресло перед телевизором. Рука потянулась к телефону, чтобы вызвать милицию, однако замерла на полпути и вместо трубки взяла пульт управления телевизором. Бабка включила первый попавшийся канал и попала прямо на любимого Кобзона, нудящего что-то из своего классического репертуара. Релаксация пошла полным ходом.
Но Молчанова была не из тех, кто быстро забывает обиды. Ничего, ничего, она еще отомстит. И этому инопланетянину, и зачем-то спрятавшим его у себя двум алкашам. А уж как, она придумает.
Молчанова улыбнулась самой светлой своей улыбкой и посмотрела в окно. У нее появилась Цель.
Вечером Люцик, поминутно сбиваясь на хихиканье, пересказывал Стасу все произошедшее в квартире в отсутствие законного хозяина. Толик, вернувшийся к Стасу сразу после работы, тоже внимательно слушал.
– Так здорово получилось!
– восторженно делился Люцик.
– Сам не ожидал, что она поверит! А ведь всего-то парочка звуковых и оптических иллюзий!
– Молодец!
– полностью одобрил все действия чертенка Толик.
– Эх, если она после твоих страшилок куда-нибудь к попам навсегда драпанет, я тебе тогда минимум десятку... а, что там, сотню дам! На мороженное!