Грани
Шрифт:
— Вы так спокойно на всё реагируете… Мне, честно говоря, не по себе.
— А что, я должен грозить всяческими карами, мыслимыми и немыслимыми пытками, повешением на колу с десятью контрольными выстрелами? Идиотизм.
— Оттого и не по себе. Я не знаю что меня ждёт. Вот и лезет в голову всякое непотребство.
— Лучше скажите где здесь радиостанция и на каких диапазонах работает. Кстати, ваш русский почти безупречен.
— Радиостанция вот. Есть короткие и сверхкороткие. А язык… мои мать и бабушка русские.
— Интересно. А случаем… Ганс и Иван — кто они?
— Кто-то утверждает что это легенда Не знаю, сейчас трудно сказать, как оно всё было на самом деле, но у нас в столице стоит памятник им.
— В столице?
— Ну да, в Кракове.
Я повозился с непривычной шкалой довольно массивного аппарата у левого борта кабины, выставляя нашу частоту. Трески, завывания, еле слышные чьи-то переговоры. А где мы вообще? Я как поставил крыло на автопилот, так оно и летело по заданному курсу.
— Здесь карта есть?
— Да, сейчас.
Она развернула вынутую из-под зажима на потолке карту. Мдаа. Хрен чего поймёшь. Непонятная система счисления. И внизу тоже пока что ничего нет хорошо знакомого.
— Марта, от точки вылета, скорость пятьсот — пятьсот пятьдесят, двадцать пять — тридцать минут, курс двести. Где мы примерно?
Считала она недолго.
— Здесь.
Ну хоть рельеф по-человечески обозначен. Ещё минут десять лёту, с небольшим.
— "Терем", "Терем", я Первый, ответь. "Терем", "Терем", я Первый, ответь.
Снизившись до восьмисот метров, я сделал несколько плавных разворотов, следя за компасом.
— "Терем", "Терем", я Первый, ответь.
В наушниках заскрежетало, заскрипело как в древней ламповой радиоле, послышался голос Ахмеда:
— Первый, Первый, я "Терем", слышу плохо. Помехи. Где ты?
— Хрен его знает. Дайте люстру как можно выше.
— Есть! Сейчас будет!
Связь окончательно испортилась. Я переключился на внутреннюю.
— Кошка, смотри по сторонам. Будет сигнал, осветительный снаряд.
Через три минуты она радостно завопила:
— Направо!
Я развернул самолёт, увидел медленно опускающуюся искристую точку. Вскоре внизу показалось плато.
— "Терем", "Терем", на связь. "Терем", "Терем", я Первый, на связь.
— Здесь Олег. Харальд, это ты?
— Нет, Дед Мороз. Давай бери человек десять, на машину и на плоскогорье. Мы сейчас будем.
— А ты где?
— Увидишь. Отбой.
Я скинул дужку. Мешает. Ну, сейчас или грудь в крестах, или голова в кустах. Длина плато километров восемь, почти всё — выметенная ветрами щебёнка и кактусообразные растения.
— Сколько мы сейчас весим?
Марта посмотрела на топливомер.
— Тридцать восемь тонн. В баках ещё почти половина.
— Аварийный слив есть?
— Само собой.
— Трави до пятиминутного резерва.
Она
— Есть стравить.
Зайдя по размашистой дуге, я выпустил закрылки. Самолёт потянуло вверх, я ослабил штурвал. Скорость, высота…
— Высотомер барометрический?
— Да.
— Ясно. Поправка плюс сто семьдесят метров, — я подкрутил ребристый шпенёчек настройки прибора.
— Слив закончен, — отрешённым голосом сказала Марта.
— Хорошо.
Закрылки ещё на одно деление вниз. Зашумело, самолёт заметно потяжелел на штурвале. Ещё бы, такими лопатами воздух загребать. Шасси. Толчок, три зелёных огонька. Норма.
Плоскогорье летело навстречу как гоночная трасса.
— Держитесь, девочки. Сейчас с землёй встретимся.
Закрылки на посадку.
— Марта, возьми рули на пальцы.
Она поняла правильно — мягко положила ладони на штурвал, ноги пододвинула к самым педалям. В момент касания она поможет мне. РУДы на себя, ещё немного. Я почувствовал, как крыло создало экран под собой.
Удар! Нас кинуло вперёд, но вдвоём мы удержали машину на основных стойках. На такой скорости любой случайный булыжник своротит носовую "ногу" напрочь, и мы с размаху мордой в стол…
Самолёт сам опустил нос, когда скорость снизилась достаточно. Мелкая щебёнка его здорово тормозила, это тебе не по гладким плитам кататься. Теперь реверс. Через минуту турбины заклокотали и остановились.
Я дрожащими руками расстегнул ремни. Марта включила механизм трапа.
Выйдя, я сел прямо на дутики под левым крылом и откинулся на стойку. Долетели. Dame Hauptmann смотрела на меня с интересом, а потом заметила два "Ханомага".
— Знакомые машины.
— Да их тут много бегает, — я неопределённо махнул рукой. Подкатывал отходняк после бешеного нервного напряжения.
Появилась Кошка. Её пошатывало.
— Ну ты, дядька, даёшь. Устроил чудеса на виражах.
— На таком самолёте было бы грех разбиться. Хорошая леталка.
С подъехавших транспортёров к нам побежали всей толпой. Я почувствовал, что сил встать у меня уже не осталось.
Глава 15. Союзники
Глава XV. Союзники
Зона. Поместье. Харальд
— Ты как рванул на стену, мы сначала вообще офигели. Этот муравейник исчез, и ты тоже, вместе с ховером. На нас там откуда-то ломанулся разный сброд, около сотни. Тяжёлого оружия у нас не было, сам знаешь, развернулись и по газам, отстреливаясь. Прорвались.
Олег, разведя руками, вздохнул.
— Вот вроде и всё. А правда, что Славик и Марина…
Я посмотрел на Кошку.
Она покачала головой:
— Правда. Я сама видела. И Михалыча, и стрелков. Ещё тёмных несколько, сразу же, заодно.