Грани
Шрифт:
В гостях у сказки. Харальд.
Надо мной безмятежно и безразлично проплывали лёгкие кучевые облачка. Такие плывут жарким летним днём над степью. А подо мной что-то покачивалось и поскрипывало. Пахло сеном и лошадями, где-то недалеко кто-то играл на губной гармошке лёгкую мелодию. Я попробовал поднять одну руку, затем вторую. Что-то мешало голове. Я нащупал плотную повязку. Ага. Попробовал пошевелиться. Брони на мне нет, оружия тоже. Ранец ушёл в том же направлении. Под кителем чувствуется ещё одна повязка,
Надо мной склонилось светлое девичье лицо. Веснушки, нос вздёрнутый. Золотистые, выгоревшие на солнце волосы. Я чихнул.
— Очухался? — голос принадлежал кому-то, кого не видел. Мужчина лет сорока.
— Не уверен, — я попробовал сесть. Бока заныли. По укатанной просёлочной дороге ползли две подводы. Рядом со мной сидела девушка, остальное место занимало сено. Вторая телега несла какие-то вещи, укрытые брезентом, возница пиликал на губной гармошке.
— Кто вы? — я с трудом повернул голову. Было такое ощущение, что меня долго и старательно били тяжёлой скалкой. Или пропустили через мясорубку без ножей, сначала туда, а потом обратно.
— Все вопросы потом. Вот отвезу тебя к старосте, он тебе на всё ответит и решит что с тобой делать дальше.
Весело… Что-то мне это напоминает. Помню только, что ничего хорошего.
Я понял, что пока мне никто внятного ничего не скажет; и решил что лучше полежать спокойно. Всё равно в таком состоянии я не то что идти с грузом, ведро воды не отнесу. Часы снова работали нормально. Минут через сорок мы круто повернули, вокруг потянулись ухоженные сады, дома, Попадались и двухэтажные. Все белёные, а по побелке росписи. Цветы замысловатые, какие-то сценки на непонятные мне сюжеты… Подвода вздрогнула и остановилась.
— От так… — сказал мой возница.
Скрипнули ворота. Подошли два парня лет двадцати, помогли мне слезть. Я огляделся. Богатое село на пологом склоне горной долины. А горы высокие, в Зоне таких быть вроде бы не должно. Уж кто-то, а Блэк бы их на карте отметил… Хотя снегов не видать, но тысячи две с половиной вон в той вершине точно есть.
— Пойдём, пойдём, потом насмотришься.
Усадьба занимала с полгектара. Меня отвели в просторную пристройку с топчаном и прочей простой мебелью: стол, скамьи, самодельный высокий буфет. Парни удалились, не сказав более ни слова, и почти сразу после них появился староста. Благообразный дед с аккуратно подстриженной бородкой, ни дать ни взять отставной штурман дальнего плавания.
— Здравствуйте. Где мои вещи? — хмуро сказал я.
— И тебе здорову быть. Добро твоё непотребное почистят и принесут.
Я с трудом, но сдержался, что не сказать что-нибудь соответствующее моменту. Дед заметил это.
— Не тревожься. Мы ничего не сделаем с твоими вещами. Мы давно забыли, что такое оружие и броня.
— Там есть опасные предметы. Так что лучше принесите их мне, уж своё снаряжение сумею привести в порядок. И скажите наконец, кто вы, где я, и как я тут оказался. Я шёл… туда, где меня ждут.
Что-то остановило меня о упоминания Быстрых Троп.
— Мы живём здесь четыре поколения, мы ушли от мира и его жестокости. Меня зовут Яков. Тебя нашли на горном
Я кивнул. Ещё с каким зверем, мать его… Яков… На староверов вроде не похоже — те бороды не бреют, да и вообще.
— Я в Сибири? — на всякий случай стоило проверить догадку.
Дед покачал головой.
— Нет. Я не знаю такого места. А у нашего села названия нет.
Я вздохнул. Под повязками зудело и чесалось. Значит идёт быстрое заживление.
— У меня мало времени. От того, когда я приду, слишком многое зависит.
— Ты лучше отдохни, — староста положил сухую крепкую ладонь мне на лоб, и я отключился.
Среди ночи меня что-то разбудило. Под ногами оказался мягкий толстый коврик, связанный из лоскутов. Всё мое "непотребное добро", как изволил высказаться староста, уже лежало здесь же, рядом, на широкой лавке.
Пока я спал, повязки, кажется, сменили ещё раз. Я ощущал на коже холодок от каких-то мазей. И вообще чувствовал я себя намного лучше. Оделся. Вокруг стояла тишина. Обычно в любом сельском дворе даже ночью идёт какое-то шевеление в птичнике или там ещё где, здесь же я не слышал ничего. Странное какое-то село, лубочное… Я вышел из пристройки. Прохладный воздух, ясное высокое небо, усыпанное незнакомыми узорами звёзд. И целых две луны, маленьких и не очень ярких. Но их света вполне хватало. Замечательно. Куда бы нас не заносило в Зоне, всегда были те же самые наши созвездия и одна луна — здоровенная серебристая монета, ну или какая-то её фаза.
Не светилось ни одно окошко. Только слабый ветерок шелестел ветвями каких-то невысоких деревьев в саду. Я тихонько вышел за ворота. Пустая улица привела меня к околице, обращённой в сторону леса. И в момент, когда я рассматривал травянистый склон и косо поднимавшуюся по нему дорогу, меня сзади негромко окликнули.
Это была та девушка, которая ехала рядом со мной на подводе.
— Ты уже уходишь? — в её голосе было и удивление и непонятные оттенки страха. — Так быстро?
Я медлил с ответом, не понимая происходящего.
Она подошла ближе, настолько, что я рассмотрел спешно накинутый на плечи светлый платок.
— Зачем ты уходишь?
Глаза девушки дрожали, метались по мне взглядом.
— Слишком многое поставлено на кон. Жизнь моих людей, моего народа. Там, откуда я — я неопределённо махнул рукой — сейчас решается… я даже не знаю, как назвать то что происходит. Для тебя это всё чуждо и непонятно, скорее всего.
— Там война, да? Дедушка рассказывал мне, что такое война. Это когда люди убивают друг друга.
— Убив сейчас десяток, может сотню, я спасу многие тысячи. Это я знаю точно.
— Но те, кого ты убил, их уже не вернуть! — она готова была заплакать.
— Ты предлагаешь мне бросить тех, кто верит мне, кто закрывал меня собой? Наверное, твой дед не совсем дружит с головой и честью, да и с собственной совестью.
Девушка задрожала, как от сильного холода.
— Ты ещё ничего не понял?
— Что я должен был понять?
— Это твой мир. Ты стремился сюда всё то время, сколько воевал.