Граница безмолвия
Шрифт:
15
У восточной оконечности полуострова Рыбачий две пары истребителей, прикрывавших группу «Викинг» со стороны материка, ринулись в атаку на звено русских, патрулировавшее подходы к портам Полярный и Североморск, позволяя таким образом основному звену самолетов все дальше уходить в предночное поднебесье Баренцева моря. Место этого, «ударного», звена, заняло теперь звено прикрытия, четыре машины которого готовы были встретить любой самолет, сумевший прорваться сквозь порядки «ударников». Именно они на подлете к мысу Святой Нос устроили карусель над двумя советскими судами, шедшими в сопровождении миноносца.
С
— Меняем курс и нацеливаемся на полуостров Канин, — прозвучал в наушниках слегка приглушенный, бархатистый голосок командира «фокке-вульфа» обер-лейтенанта Шведта. Слишком хорошо привыкнув к своему хрипловатому басу, фон Готтенберг с трудом представлял себе, каким образом человек с «ангельским голоском» Шведта мог оказаться первым пилотом этой мощной «летающей крепости». — Как и условлено, ориентир — мыс… Ну, этот, как там его называют, штурман?
— Канин Нос, — язвительно подсказал фон Готтенберг.
— Вот-вот, даже географические названия у этих русских какие-то дурацкие, — проворчал Шведт. — Канин Нос, Мезенская губа…
— Хотите предложить русским картографам свои собственные названия, обер-лейтенант? Нет, воздержитесь? Тогда следите за тем, — тыкал он затянутым в кожаную перчатку пальцем в расстеленную на планшетке карту, словно пилот мог видеть ее, — чтобы как можно аккуратнее пройти над полуостровом, в двадцати милях от поселка Канин Нос, и войти в залив с нелюбимым вами названием Чешская губа.
— Вам повезло, оберштурмбаннфюрер: за штурвалом — самый «аккуратный» пилот 5-го воздушного флота. А возможно, и всей дальней авиации рейха.
— Но в залив входить — тоже в двадцати милях юго-западнее мыса Микулкин, — сурово напомнил этому поднебесному аккуратисту оберштурмбаннфюрер. — И только потом, немного — как предусмотрено — пропетляв, возьмем курс на Меркулове озеро, на базу.
Кабинку, в которой разместили Готтенберга, командир самолета называл «рейхсмаршальской», уверяя, что в ней уже дважды летал сам Геринг. Использовать этот самолет, известный в прессе под наименованием «Кондор», в качестве транспорта стало модным в среде высшего чиновничества после того, как в августе 1939 года, на одном из них министр иностранных дел фон Риббентроп слетал в Москву, на переговоры со Сталиным. Причем Шведт утверждал, что их новенькая «Черная акула» — значительно улучшенная модель того самолета, которому когда-то доверился министр.
Здесь и в самом деле были откидной столик, удобное кресло, наушники внутренней связи и даже небольшой бар для выпивки и бутербродов. Однако самое главное, что в отличие от других кабин: пилотов, штурмана, радиста-стрелка и бортмеханика, — его кабинка была ограждена люком от остального салона. Пожалуй, её и в самом деле можно было назвать «рейхсмаршальской», независимо от того, томился в ней когда-нибудь Геринг или нет.
Из потока размышлений оберштурмбаннфюрера вырвал голос штурмана, которому было приказано информировать о месте нахождения машины:
— Проходим полуостров Канин. Впереди — залив Чёшская губа, на северо-западе просматриваются огни маяка на мысе Микулкин.
Готтенберг уже на память знал карту этой местности, тем не менее всмотрелся в нее, дополнительно осветив фонариком,
— Неужели все это пространство у русских не прикрыто? — вслух усомнился пилот.
— Если верить разведке, на всем пространстве до острова Вайгач и северных отрогов Полярного Урала — ни одной зенитной батареи у них нет, — ответил барон. — К тому же русским сейчас не до этих пространств.
— Так, может, стоило бы высадить здесь пару дивизий и при поддержке флота?..
— Чтобы затем погубить их в болотах тундры? — парировал фон Готтенберг наполеоновские замашки пилота. — Мы придем сюда после Москвы. Какой остров предпочитаете в свое владение: Вайгач, Новая Земля, Земля Франца-Иосифа?
— Он предпочитает острова Большевик и Комсомолец, что на северо-западе Карского моря, — съязвил штурман.
— Прекрасные места для ссылки тех большевиков и комсомольцев, которые все еще уцелеют после нашей окончательной победы, — мрачновато отшутился Шведт. — Приглашаю на открытие концлагерей, охраняемых исключительно белыми медведями.
— Зачем трудиться, обер-лейтенант? Коммунисты сами достаточно настроили их, для своих же.
В их милую болтовню ворвался голос радиста, сообщившего, что пилот пикирующего дальнего бомбардировщика «Дорнье-217» [26] , шедшего впереди группы, слышит позывные радиомаяка «Северного призрака».
26
Этот дальний пикирующий бомбардировщик, экипаж которого состоял из четырех человек, мог поражать суда торпедами и минировать подходы к портам. Его часто использовали в качестве морского разведчика или отправляли для «вольной охоты» на морских коммуникациях и на побережье.
— Следуйте к аэродрому, — тотчас же приказал через него Готтенберг. — Как только приземлитесь, немедленно доложить. Остальным двум морским штурмовикам прикрывать посадку «Дорнье», а затем — посадку основной группы.
Выйдя из кабины, оберштурмбаннфюрер буквально столкнулся со штабс-капитаном Кротовым. Его сибирские стрелки вместе с горными стрелками из корпуса «Норвегия» занимали все пространство между «каютами» и огромным грузовым отсеком. Одни сидели на боковых сиденьях, другие просто на каких-то тюках и ящиках с продовольствием и боеприпасами. При появлении Гот-тенберга все они поднялись и застыли в таких напряженных позах, словно ожидали, что для них, беспарашютных, вот-вот последует команда высаживаться.
— Я так понимаю, что мы уже над Россией? — спросил командир сибирских стрелков.
— Углубляемся, штабс-капитан, углубляемся.
— По-разному представлял себе возвращение в Россею-матушку, но даже предположить не мог, что пробираться в нее буду со стороны Северного полюса, да еще и в чреве германского бомбардировщика.
— Молите Бога, чтобы не оказаться в чреве НКВД. Поэтому сразу же после приземления выводите своих стрелков и вместе с «норвежцами» занимайте круговую оборону у самолета.